– Вы чаю-то попейте, Евсей Дорофеевич.
Пододвинул мне вазочку с вареньем. Я сделал глоток, вот теперь чай был по-настоящему хорош, крепкий красный китайский чай, высокого сорта, совсем не то, что в первый раз.
– Скажите, – следователь смотрел мне в глаза, чуть наклонив голову к правому плечу, – вы ведь бывали у Зеботтендорфа дома?
– Бывал два или три раза.
– А слуг его вы видели?
– Каких слуг? У Зеботтендорфа… то есть у Глауэра не было слуг, он всегда говорил, что привык сам о себе заботиться. Только два раза в неделю являлась кухарка, но она дальше кухни, по-моему, не ходила.
– А его лакей?
– Нет, никакого лакея у него не было. Могу я поинтересоваться, почему вы об этом спрашиваете?
Зеботтендорф действительно говорил, что не терпит прислуги в доме, взрослый человек, мол, должен сам себя обслуживать, если он не немощный инвалид, это с одной стороны, а с другой: «Если это мой дом, то почему в нем должны жить какие-то чужие и чуждые мне люди, для чего? Для того чтобы утром подать мне халат, а вечером вычистить мои сапоги? Жить под одной крышей черт-те с кем – не слишком ли высокая плата за комфорт?» Признаться, я был полностью с ним согласен. Ну да я тогда был во всем с ним согласен.
– Видите ли, Евсей Дорофеевич, когда из сыскной приехали на квартиру, самого хозяина они, конечно, не застали. Но в квартире был лакей, Онипко Егор, из крестьян вологодской губернии, который сказал, что хозяин его еще вчера вечером укатил в свое костромское имение, а он должен собрать и отправить вслед ему кое-какие вещи, шубу, книги, коллекцию курительных трубок, после чего закрыть квартиру. Полицейские, записав со слов этого Онипко, квартиру опечатали, а его самого отпустили. Протокол подшили к делу и все передали мне.
– Могу только еще раз повторить, Иван Матвеевич, никакого лакея у Зеботтендорфа не было, и что за человек обнаружился в его квартире, я даже не догадываюсь. Да и про поместье я от него никогда ничего не слыхал.
Карбасов отставил чашку, отвернулся к окну, надул щеки и, явно задумавшись, постучал кулаком себе по губам, несколько раз коротко выдохнув, у него получилось эдакое «пупу-пу». Поерзал на стуле, простучал пальцами по столу быстрый ритм. Потом посмотрел мне в лицо и вдруг улыбнулся тонкими своими губами, будто обрадовался чему-то:
– А знаете что, давайте съездим на квартиру Зеботтендорфа, вы посмотрите, может, увидите что.
– Да когда же вы хотите ехать?
– Да вот прямо сейчас. Что ж откладывать. Сейчас возьмем извозчика и поедем. Времени много это не займет. Туда и обратно. А?