Мне казалось, я летела долго-долго, именно летела куда-то, а не падала. И вдруг, раз, меня ловят огромные жесткие ручищи и прячут во что-то колючее, воняющее кислым. Это мужик какой-то меня на лету поймал и за пазуху в свой тулуп сунул, мороз все-таки, а на мне только растрепавшийся платок на голове.
Потом балки потолочные рухнули. Папа так и не вышел.
Нас с Жано к себе тетя Адель забрала сюда в Петербург. Наша любимая тетушка Ди-Ди, папина сестра. Мама молодая совсем тогда была, двадцать четыре года, побоялась, видимо, остаться навсегда вдовой с двумя детьми. Поспешила снова выйти замуж. Нашла себе немца, торговца швейными машинками Зингер, через полтора года уехала со своим Густавом Карлом Мошем в Гамбург. Бог весть, где она сейчас. Сами понимаете, переписка с началом войны прекратилась.
Муж тетушки Ди-Ди был военным, капитаном второго ранга, поэтому, когда мы подросли, Жано пошел в кадеты, а меня отдали в Ксенинский институт. Там в дортуаре нас тридцать девочек было. Неуютно. Мне всегда хотелось забиться в какую-то тесную раковину, свою собственную, не делить ее ни с кем. Поэтому теперь снимаю себе маленькие квартирки, чтоб от стены до стены можно было руками дотянуться. Ну почти. И по дому стараюсь все сама делать, чтобы все зависело только от меня, ни от кого больше. И на первом этаже, чтоб не высоко падать. Вот так».
* * *
Возвращаюсь к событиям на «Вилле Родэ». Когда Жозефина вернулась в уборную, сразу спрашивает:
– Ну как, видели картину? Там она еще?
Пришлось развести руками, дверь заперта, попасть не удалось. Она взвилась:
– Пойдемте, пойдемте, может, получится.
Потащила меня опять в этот темный коридор. Идем с ней на цыпочках, заговорщики прямо, фильма «Тайны двора Ее Величества». Пришли, ручку на двери подергали, закрыто, как и прежде. И тут Жозефина вытаскивает из прически шпильку, сгибает ее этакой загогулиной и в замочную скважину просовывает. И туда же узкую пилочку для ногтей. Пилочку она из маленькой поясной сумочки вытащила. Поковырялась пару минут в замке, вдруг щелчок, и дверь открылась. Я не удержался:
– Вы, Жозефина Матвеевна и сейфы вскрывать умеете? Какие еще в вас таланты заложены?
Она палец к губам приложила и меня в дверь подталкивает. Вошли мы, я выключатель, как было сказано, справа нашарил, щелкнул, свет зажегся, тусклый-тусклый, едва осветил завалы покрытой серыми чехлами мебели, будто стадо застывших слонов. Никакой картины я не увидел. Напарница моя вдоль этих рядов прошла в угол, приподняла там край пыльной ткани, шепчет:
– Идите сюда.