– Тимох, ну что ты позоришься? – морща нос, говорил степенный Игнатов, могучий старик с правого участка. – Твоей свёкле свету не хватает, вот листья и серые. Убери ты к чёрту этот забор, он же всё солнце заслоняет! Чай, свои люди. Никто ничего красть у тебя не станет.
– И навозу подкинь, – слева вторила Мышлакова. – Мой машину вчерась заказал, сёдни привезут. Хошь, поделимся?
Тимирязий Сергеевич не хотел. Ни забор сносить, ни дарового навозу. Даже поливкой себя не утруждал. Видать, надеялся на благоприятные метеоусловия, которых, впрочем, нынче не ожидалось. За месяц небо ни капли живительной влаги из себя не выдавило.
Всходы, тем не менее, были изумительные. Крепкие, как будто даже сочные. Пусть и цвета непривычного. «Металлик». Вон, у других посмотришь – побеги жидкие, листочки вялые, с прожелтью. Нда… Не будет нынче хорошего урожаю. Аномальная для здешних мест жарища под сорок все колодцы в округе высушила. Чудно – кулибьевские серые лопухи не убила. И град, прошедший однажды утром в начале августа вреда им не причинил. Так, погремел весело по удивительным листьям… Что?! Погремел? А, ну да. Именно. Как по пустым жестянкам…
В последнюю неделю сентября за урожаем к Сергеичу машина пришла. И не «газель» плохонькая, на каких вывозили тощую моркву да мелкую картоху и Мышлакова, и Игнатов, и Прохоровы с Бубновыми, а «камаз». Двенадцатитонник. С бригадой копальщиков-грузчиков.
Четверо здоровых мужиков корнеплоды выкопали с трёх соток за час. И это не из привозного чернозёму, как у всех тутошних, а из натуральной жирной глины – Кулибьев, лентяй этакий, вообще с удобрениями не заморачивался.
Крупные иссиня-чёрные плоды, не срезая натурально гремящей ботвы, сложили не в мешки, а в прочные зелёные ящики, которые штабелями уставили в фуру. И, напоследок поднеся Тимирязий Сергеичу бумагу на подпись, забрались следом, укатили в сторону города.
Соседи больше не смеялись. Стояли рядком на меже, рты разинув. Долго. Минут пятнадцать.
Первым пришел в себя Игнатов. Вытряхнул из мятой пачки кривую беломорину, закаблучил, прикурил от спички, кивнул бородищей в сторону изрытого участка Кулибьева.
– И что это за фрукты ты вырастил, Тима? – негромко, но значительно произнёс старик.
– Дык свёклу, – загадочно улыбнувшись, пожал плечами Тимирязий Сергеевич. – Ты ж в курсе.
– Не юли, – погрозила пальцем строгая Мышлакова. – Что мы тут, дураки все? Свёклы не знаем?
– Да я и не юлю, – вполне серьёзно ответил Кулибьев. – Говорю – свёкла. Так, чутка доработанная. Сорт новый вывел. Решил опробовать в полевых, так сказать, условиях. Сам дивлюсь, что всё получилось.