Дождь, нещадно поливавший несколько дней, наконец, закончился. Ветер разогнал плотные тучи, позволив осенним лучам солнца немного согреть озябшую землю. В сквере перед интернатом, как всегда, было безлюдно и тихо. Миссис Вайлоу сидела на скамейке и заметно нервничала. Кевин долго не выходил. Когда же в дверях подъезда всё-таки показалась его высокая фигура, Эмили подскочила, как на пружине.
– Вы? – Не дойдя до неё нескольких шагов, молодой человек в замешательстве остановился. – Вот уж не ожидал! Мне сказали, что какая-то женщина получила разрешение на налаживание со мной контакта. Даже подумать не мог, что это вы…
– Это я, как видишь…
Миссис Вайлоу растерянно улыбнулась. Памятуя о датчиках личного пространства, приближаться к парню она не посмела. Кевин заметно стушевался, исподлобья поглядывая на нежданную посетительницу. Эмили тоже не знала, с чего начать разговор.
– Как у тебя дела? – наугад выпалила она.
Молодой человек не ответил.
– Я пришла к тебе по делу…
– Вы знаете, где Шарлин?
На лице Кевина явственно читалась уверенность, что миссис Вайлоу действительно это знает.
– Понимаешь…
Женщина в душе укорила себя за то, что не подготовилась к разговору. Надо было заранее продумать всё, что она хотела сказать: обосновать причины, сформулировать убедительные доводы…
– Шарлин не бывает в школе, её апартаменты закрыты. – Кевин выглядел встревоженным. – Я каждый день пробую ей дозвониться, но она не отвечает…
Эмили отвела глаза.
– Мне никто не говорит, куда она исчезла, – продолжал молодой человек. – Все делают вид, будто вообще не понимают, о чём это я.
– Кто – все?
У женщины вдруг вспыхнула надежда, что ей не придётся его уговаривать.
– Воспитатели, мисс Мередит. Она, кстати, в последнее время очень сильно изменилась – помолодела, что ли… Как будто это даже и не она совсем. Я пытался хоть что-нибудь выведать у одноклассников Шарлин, но они только пожимают плечами и отворачиваются. Им наплевать, куда она делась…
Миссис Вайлоу понимающе кивнула.
– Мне кажется, с ней случилось что-то плохое. – Кевин в упор посмотрел на свою собеседницу. – Я это чувствую. И ещё я чувствую, что это плохое напрямую связано с вами.
Сердце Эмили ёкнуло. Господи, как она сейчас ему всё расскажет? Но другого выхода нет… В одиночку она не справится, а просить помощи больше не у кого.
– Понимаешь… – снова завела женщина. – Я совершила огромную ошибку и теперь хочу её исправить. Пока я ещё жива и в состоянии соображать и передвигаться…
Молодой человек глубоко вздохнул и приготовился слушать.
* * *
Шарлин очнулась от очередного забытья. Она терпеть не могла эти моменты. Чёрная, вязкая темнота уже стала её привычным состоянием, с которым она смирилась. Темнота давала ей покой, а больше ей ничего и не надо было. Только бы её не трогали, только бы не втыкали в неё иглы и не высасывали кровь. Крови ей было не жаль, но наступающая затем слабость доводила её до отчаяния. Шарлин не привыкла быть слабой, больной и беспомощной. Она хотела двигаться. В те редкие моменты, когда девочка бывала в сознании, в её голове билась одна-единственная мысль: как бы ей встать с больничной койки. Она ненавидела эту койку, ненавидела дурацкую пижаму с розовыми зайцами, эту комнату и странное цилиндрическое сооружение, стоящее здесь.