Глава 27. Без Шарлеманей никуда
Когда дом наполняют ароматы свежезаваренного кофе, то даже скромное и аскетичное жилище превращается в уютное семейное гнездо. Шарлемань Иосиф Иванович, маститый петербургский архитектор и вольный общник Академии Художеств, обожал кофейный запах. После хорошего обеда он взял чашечку любимого напитка с собой в кабинет, где в расслабленных чувствах сочинял письмо для старшего сына. Закончив письмо как обычно – пожеланиями и напутствиями, Шарлемань подписался – «Нежно любящий тебя отец», и ниже вывел витиеватый росчерк.
Весна в этом году погодой радовала, сады и парки тонули в зеленеющих деревьях, а воздух наполнялся цветочным ароматом.
Облачившись в светлые панталоны и лёгкий сюртук, в карман которого он вложил письмо, да взяв элегантную тросточку, Иосиф Иванович отправился на Почтамтскую улицу пешком.
Не спеша, с удовольствием, радуясь солнышку, проходящим мимо нарядным барышням под кружевными зонтиками, круглощёким детишкам и вообще весне, Шарлемань дошёл до здания Почтамта.
Здесь он купил конверт и марку, затем аккуратно оформил отправление. Закончив с делами и собравшись было уходить, Иосиф Иванович повернулся к дверям, где и заметил входящего человека. Того самого человека, которого архитектор повстречал недавно на углу Конногвардейского, после памятного обеда с братом. Тогда лицо прохожего показалось ему смутно знакомым, а сейчас, увидев его снова, он уже не сомневался в этом. У Шарлеманя, как у большинства людей искусства, была безотказная память на лица. Впрочем, не столько на лица, сколько на человеческие образы. И теперь он почувствовал, догадался, что его обеспокоило. Лицо это – как будто нервное, с густыми тёмными бровями, полупрозрачными глазами, тонким, красиво очерченным ртом – хранилось в памяти у архитектора, но образ, который видел Шарлемань перед собою – нет. Будто он знал когда-то этого же человека – но совсем другого, его – и не его…
Шарлемань вышел из здания и притаился за выступом дома… Дождавшись, когда субъект вышел на улицу, он, придерживаясь поодаль, пошёл за ним следом.
Через короткое время невысокий щуплый человек в потёртом картузе и серой чуйке, надетой на бедную рубаху, привёл архитектора к Летнему саду. Пройдя мимо городового, человек поздоровался с ним, как со старым знакомым, приподняв картуз. Далее незнакомец прошёл в ворота и отправился в сторону хозяйственных построек. Иосиф Иванович подошёл к городовому.