– Попрошу Вас, князь – не путайте историю и басни. Да, в старых летописях, всяческих записках и особливо в мемуарах так много баснословного, что выдумки не просто отличить от правды. Нами, учеными, такого рода документы принимаются критически, ведь чем увлекательней они написаны, тем легче вводят в искушение принять на веру. К тому же, – ректор Качановский учтиво поклонился Михаилу Павловичу, – на нашем заседании присутствует высокий гость… Ввести в заблуждение его высочество сомнительными домыслами я никому не позволю.
На этом ректор сел с видом исполненного долга, а за столом повисла неловкая пауза. Молчание прервал сам Михаил Павлович, обратившись к Качановскому.
– Спасибо за заботу, милейший Михаил Трофимович. Хочу Вас успокоить – я в состоянии и сам отличить вымысел от фактов. – сказал великий князь суховато. Затем он с улыбкой обвёл взглядом собравшихся.
– Благодарю за приглашение. Не скрою – время, проведённое с вами, господа, было для меня весьма приятным. Не думал, что историческая наука настолько увлекательна.
Присутствующие дружно зааплодировали.
– Вам, Илья Алексеевич, отдельное спасибо. Порадовали.
Барановский приложил руку к груди.
– Тронут, ваше высочество, искренне тронут.
– А всё-таки хотелось бы услышать поподробней ту легенду, про проклятие… Признаюсь, господа, вы меня очень заинтриговали.
Михаил Павлович вопросительно взглянул на князя Вяземского:
– Пожалуйста, продолжайте, коли начали, князь…
Поэт стушевался.
– Я, право, не историк, но литератор, романтик, знаете ли. Обратимся к Николаю Герасимовичу… Пожалуйста, господин Устрялов.
Устрялов поднялся и мягким жестом указал на полковника Муханова.
– Я полагаю, Павел Александрович, это более по Вашей части. Всё, что касается свержения, восстания и, так сказать, карающей длани Вы изучали досконально. А я сегодня уже получил свою толику славы. Теперь Ваша очередь, просим Вас!
Устрялов жестом обратился за поддержкой к собравшимся – и те ответили аплодисментами.
Павел Александрович Муханов встал, поправил шейный платок и слегка поклонился.
– Ну, так уж и быть. Спасибо за доверие, коллеги. Благодарю, ваше высочество. Постараюсь быть краток. А начну, пожалуй, вот с чего…
– По причине пикантности темы, – Муханов обвёл взглядом публику, – позволю себе немного пофилософствовать, так сказать. О чём это я? Да видите ли, чтобы понять действие иного человека, должно понимать его натуру, а чтобы дать оценку действию, должно знать его цель.
Полковник сделал небольшую паузу…
– Для простоты примера возьмём игроков – профессионального и азартного. С какой целью оба сядут за ломберный стол? Первый садится с холодным расчётом – он представляет, на какую сумму выигрыша может рассчитывать и твёрдо знает, какой суммой готов пожертвовать. Такой игрок всегда закончит игру вовремя, в нужный момент. Игрок же азартный желает выигрывать, глаза его блестят, пальцы дрожат. В этом желании он забывает риски, и более того – воспринимает проигрыш как унизительное поражение и дальше его цель – отыграться, отыграться любой ценой. Поражение – позор, смерть лучше поражения… Но все дальнейшие попытки выбраться только углубляют яму. Когда же идея, вдохновляющая на поле боя, становится постоянным образом мыслей азартных людей, а жизнь – постоянной битвой, то итогом этому – полный разгром… Наша «героиня» как представляется из документов – натура не приемлющая поражений.