– А я, ваше высочество, человек разнообразных увлечений. Впрочем, не совсем. Сказать точнее, я увлечён исследованием человеческой природы. Ну и историей, в том числе. Иные исторические сюжеты столь занятны, что затейливей и не выдумаешь.
Лакеи ловко обнесли гостей холодными entrees – розетками с икрой разных сортов, анчоусами, миногами в маринаде, да грибочками с луком. Хозяин, заботливо оглядев гостей, предложил тост, подняв бокал с шампанским.
– За великую и славную историю Отечества нашего, господа! За славное прошлое и блестящее будущее!
Господа выпили стоя, пытаясь изобразить торжественность момента, что было уже сложновато. А вскоре, после первой дегустации жаркого, посыпались тосты за здоровье государя императора, императорской семьи, за процветание России. Михаил Павлович на правах почетного гостя поднял тост за гостеприимного хозяина. Витиеватых речей он не любил, а для соблюдения приличий сказал достаточно. К десерту славная компания совсем расслабилась, и потекли неспешные застольные беседы с безобидными шутками и ленивыми пикировками. Михаил Павлович вернулся к прерванной беседе с поэтом Вяземским.
– Я уже наслышан, князь, что вы известный литератор.
Вяземский состроил мину, изображающую скромность.
– Слух о моей известности преувеличен. Да, впрочем, мне это и не важно.
– Чрезмерная скромность вредна для таланта, а показная маскирует гордыню.
Поэт только пожал плечами:
– Судите как хотите, ваше высочество. Я не гонюсь за славой. Мой интерес другого рода. Я падок до событий, до загадок, свойственных природе человеческой, до всяческих сюжетов.
– Понимаю. Сюжеты вам, как сочинителю, необходимы по роду занятий. Но природа человеческая? Она за сотни лет не изменилась. Люди обуреваемы всё теми же страстями, оттого в большинстве предсказуемы. Что движет обществом, ежели не тщеславие, жадность и страх? И сегодняшний диспут тому подтверждение.
– Согласен с вашим высочеством полностью. Точнее ведь и не скажешь. Тщеславие, жадность и страх. Но мне, как исследователю, свойственно разглядывать вещи сквозь лупу и с разных сторон. И зрелище бывает занимательное…
Михаил Павлович смотрел на собеседника всё с большим интересом. Вяземский же нисколько не смущаясь, подцепил на вилочку засахаренную вишню и достал её из вазочки.
– Возьмём для примера тщеславие – порок, вводящий в большие соблазны. Однако же тщеславие граничит с честолюбием, и грань эта почти прозрачна. Не всегда отличимо одно от другого. Ведь так?
Михаил Павлович только пожал плечами. А Вяземский уверенно продолжил.