– Прасковья Васильевна, – обратилась к помещице мадам Жаккар, – я вижу, вы напряжены и взволнованы. Я хочу вам пояснить некоторые истины, известные нам, медиумам, но большинству простых людей неведомые.
Пожилая женщина, действительно казавшаяся бледной и напуганной, с доверчивой готовностью кивнула.
– Каждый из нас является частицей собственной семьи, и более того – частицей рода. Все мы, ныне живущие и покинувшие этот мир, а также и наши потомки навеки связаны.
Мадам разложила на столе жемчужную нить.
– Мы связаны единой прочной нитью наподобие этих жемчужин. И эта нить – родство крови. Неважно, где пребывают наши близкие – на том, или на этом свете. Они способны слышать нас и способствовать нам, ибо действия наши влияют на судьбы потомков, а стало быть, на неразрывность нити.
– Да, – тихо сказала пожилая женщина, – я поняла вас. Я ведь и прежде думала, что так должно быть.
– Тогда Прасковья Васильевна, расскажите ещё раз о деле, которое привело вас ко мне.
Рябикина горько вздохнула.
– Да, конечно… Беда наша вот в чём. Сынок мой, Павлуша, то бишь капитан гвардии Павел Рябикин, служит в столице в полку. И вот по легкомыслию своему влез он в большие долги. С этой бедой сын обратился ко мне, да попросил продать имение, унаследованное мною от покойного супруга. Сыну помочь я хочу, но и на этакий шаг решиться не могу, уж больно муж дорожил деревенькой и, боюсь, продажу не одобрил бы…
– И вы желаете узнать мнение вашего супруга, а также, возможно, его указание, – заключила мадам Жаккар.
– О, да! – подтвердила Рябикина с горечью. И добавила тихо: – Если это всё же возможно.
– Это возможно, – спокойно ответила медиум. – Я полагаю, ваш муж уже услышал нас. Я приложу усилия, чтобы связаться с ним, и если он откликнется, то даст нам знак.
– Адам! – обратилась она к помощнику.
Тот мигом подошёл к камину и задул свечи в подсвечнике. В гостиной стало ещё темнее. Всё освещение производил огонь в камине и расставленные по разным углам комнаты несколько одиночных свечей.
– Всех присутствующих прошу соблюдать тишину и не двигаться, – объявил Адам и занял своё прежнее место.
– Положите руки на стол, расслабьтесь, – мягко обратилась мадам Жаккар к Рябикиной. Та послушно подчинилась.
Медиум так же положила на стол руки и закрыла глаза. Несколько секунд ничего не происходило. Затем среди тишины гостиной послышались глуховатые постукивания.
Михаил Павлович, сидя рядом с Вяземским несколько напрягся. Медиум, сидевшая до того неподвижно, вдруг резко уронила голову на грудь и сжала в кулаки свои маленькие ладони. Она сдавленно застонала. В следующий миг словно совсем из ниоткуда, из темного пространства пустоты спланировал на стол шейный платок в бурых пятнах, похожих на высохшую кровь. Великий князь невольно вздрогнул.