– Стало быть, трюками… – усмехнулся Михаил Павлович. – А как вы объясните появление шейного платка усопшего? Решительно не понимаю.
– Да с чего вы взяли, что это его платок? А впрочем, мог быть и тот самый, сие не важно.
Великий князь молчал, вконец обескураженный. Но Пётр Андреевич не собирался говорить загадками. Он тут же продолжил.
– Будь в комнате немного посветлее, мы бы заметили тонкую ниточку, протянутую из-под стола к потолочному плафону. Нитка прикреплена к платку, платок вложен в проём плафона. На полу под столом находится простейшее устройство с рычагом. Амалия жмёт рычаг ножкой, нитка натягивается и рвётся. А платок эффектно опускается на стол.
Его собеседник вспомнил описанную сцену и даже присвистнул:
– Но как же хитро!
– Да полноте вам, ваше высочество. Это известный старый трюк и вовсе не их изобретения.
Михаил Павлович почувствовал себя одураченным.
– Взаправду обвели вокруг пальца как несмышлёныша. Но как тогда вы объясните появление ордена? Откуда взялся орден?
– Вы меня удивляете, ваше высочество. Конечно же, из рукава ассистента, где тот его прятал. Таких дешёвых фокусов не встретишь и на ярмарочных балаганах.
Великий князь какое-то время молчал, осмысливая сказанное.
– Хорошо, пусть так. Однако я так и не понял главного.
– Да чего же ещё, ваше высочество? Прошу вас – спрашивайте. Любые странности тотчас разъясню.
– Но это более, чем странности, князь! Расскажите, сделайте милость, – откуда у мадам Жаккар предметы, связанные с прошлым семьи Рябикиных, а главное – сведения. Скажите мне – откуда?
Вяземский округлил глаза, изображая удивление. Казалось, он сдерживает смех только из уважения к высокому статусу своего собеседника.
– Да не откуда, а от кого! Право же, это совсем просто, ваше высочество!
Он сделал маленькую паузу, а затем будто на выдохе закончил:
– Кто же захочет стать бесприданницей по доброй воле!
Михаил Павлович тут же припомнил скромницу Ольгу Федоровну и хлопнул себя по лбу.
– Не разубеждайте меня, дружище, ибо я болван.
Он поднял руку, не давая князю вставить слово.
– Провели, считай, что облапошили, это меня-то, меня!
Он от души рассмеялся.
– На какова девица – ловка, хитра. А по виду вовсе и не скажешь.
– Полностью согласен, ваше высочество, – закивал Вяземский. – Более того – не сомневаюсь, что именно она надоумила мать обратиться к медиуму. И, как видите, не прогадала. Но я бы не стал осуждать барышню.
– Не буду с вами спорить. Девице страдать за чужие грехи от материнской мягкотелости неправильно. Такое для неё обидно и несправедливо. – согласился великий князь, а про себя подумал: «А Рябикина-повесу отправлю на Кавказ, куда ворон костей не заносил, причём немедленно».