Стройный ясноглазый юноша, друг Веснянки, встал рядом.
– Это полевичка. Помню, как я в первый раз познакомился с ней. Старик подозвал меня. На руках у него – маленькое светлое существо то с золотисто-карими, то с зеленеющими глазами. Мы с ней дружим. Ну и озорница же она!
Они долго стояли вдвоем на краю поля и смотрели. Незаметно подошла ночь.
– Ну, пойдем. А то она, шалунья, еще начнет проказить – хорошее мы с тобой сегодня видели.
И Ярилка протянул незнакомцу руку. Тот удивленно взглянул на него, потом вдруг широко улыбнулся и пожал ее. И они разошлись.
Когда он засыпал в ту ночь, мягкая ветка коснулась его лица. Она была мохнатая, на листах что-то пушистое, упруго задела его по лбу, глазам, щеке. Он первый раз не пошел к себе в чащу… Лег под кустом орешника на теплую землю, растянулся, подложив под голову руку, и расслабленно вздохнул. Пахло полем, недалеко была их деревня, и он будто чувствовал, как спокойно без боли, тихо они спят… Нет, не то чтобы ему хотелось быть к ним ближе, нет, просто вдруг он лег в траву недалеко от опушки и понял, что сейчас уснет, как давно уже не спал. Тишина живого, он никогда не думал, что живое так тихо. Он знал, что там, где он сейчас жил, – он был сильным и там ему надо быть. Теперь он знал, что здесь у них – колдовство, и они только притворяются простыми. Он все знал… И смутно чувствовал, что такого вот вдруг непонятно откуда пришедшего покоя, может быть, больше не случится с ним. Но он положил свою тяжелую голову на руку, закрыл глаза…
Он тоже может сейчас закрыть глаза и уснуть, как те, он может… Он понял, что был болен, очень болен. Что этот дурман, эта болезнь напала на него, вкралась в него в этом краю… И все оттого, что он когда-то вошел в рощу. И теперь эта болезнь будет приходить к нему часто, и он будет изживать, выжимать ее из своего сердца, а она снова придет.
Он не знал ее имени. И тогда ему суждено метаться, и в момент, когда она подступает к нему, бояться и ломать руки.
Он понял также, что все люди больны тем же… В этом их слабость, и в этом их сила. Так же больны.
Он спал тихо, без снов, а над его лицом качалась ветка орешника, настойчиво дотрагиваясь до лба, как будто бы ей очень хотелось, чтобы разгладилась резкая морщина на нем.
* * *
Поутру Веснянка шла вдоль поля. Травы расшумелись, зацвели, расходились. Солнце лило золотистое вино счастья, оно проникало через кожу внутрь… И хотелось ей стать как розовое облачко, как розовая роса, и улететь, раствориться в солнце, чуть дотронется до нее заря. Раскинула руки, потом расслабленно опустилась в траву и стала собирать полевые цветы. И все в ней, задыхаясь, шептало: «Счастье подобно росе, что улетает от утреннего луча…»