– Встану я раным-рано, светлым-светло, пойду в чистое поле под ясные звезды, под светлый месяц, под полетные облака. Умоюсь утренней росой, осушусь красным солнцем, подпояшусь светлыми зорями. Поклонюсь я на все четыре стороны. Ты, небо, слышишь! Ты, небо, видишь! Звезды вы ясные! Ой же вы, ветры буйные! Услышьте меня! Свейте вы с меня, несчастного, думу и помышление, тоску-тоскучую, сухоту-плакучую и отнесите ее, ветры буйные, к ней в ретивое сердце, чтобы душой кипела, кровью горела и не могла бы без меня ни жить, ни быть.
Он опустился на траву. Тихо шумел лес. Тоска его, гнавшая из дому, мешавшая, жгущая, будто вправду ушла в деревья, в ветер и непонятно, затаенно шумела в них. И в сердце стало тихо и спокойно.
– Ярилка, ты? – девушка будто даже испугалась, случайно наткнувшись на него в темноте.
– Я, моя ладушка. Ты чего здесь бродишь? Нехорошо сейчас, в земле колдовство разгуливает.
– Ярилушка, скажи, – Веснянка опустилась рядом с ним на траву, – ты меня с детства знаешь. А ведь я сама себя не ведаю… Кто мать мне, даже не знаю. Скажи, Ярилушка, может, я чего-то не понимаю? Мы ведь живем, как поют птицы, ко всем добры – и нам светло. Может быть, я какая-то не такая и мне что-то и вправду не открыто? Может, Ярилушка, я не умею любить?
Он озабоченно взглянул на нее.
– Что с тобой, не пойму я? Чудное ты что-то говоришь.
– Мне правда тревожно. Скажи, ты все в жизни понимаешь?
– Чу, слышишь? – Ярилка остановил ее, напряженно всматриваясь. За темным лесом, под небом раздался вещий, гулкий голос кукушки.
Веснянка вскочила на ноги. Мокошь сейчас где-то опустит в темную реку нити судеб, словно стебли, и ночная красота расцветет…
– Я пойду туда.
– Не надо, Весняночка! Сейчас даже я бы не решился пойти в лес один. Боз с ребятами целой толпой ходят, и то дрожат от страха.
Но она уже бежала к дому.
Старик сидел в избе, спокойно точил косу. И все в жизни было ясно и светло. Праздники шли своей чередой, расцветали травы, и у людей теплели сердца.
– Ты что, дочушка?
Она прошла в избу, села рядом с ним.
– Отец, я умею любить?
Старик удивленно взглянул на нее.
– Скажи, отец, помнишь, бабушка говорила, что я Снегурочка. Может, это правда?
Добрита улыбнулся:
– Ты у меня вон как через костер прыгаешь, какая же ты Снегурочка? А что это ты вдруг такое спрашиваешь?
Девушка будто не услышала последних слов.
– А она, Снегурочка, не любила, а как пришло время, пошла в лес, приняла дар у весны и стало ей все открыто.
Старик удивленно взглянул на дочь, мелькнул в памяти какой-то высокий молодец и то, что она в поле стала часто гулять.