У меня сохраняется склонность к ревматизму.
Джейн (1817)
Всю жизнь Джейн отличалась болезненностью. Она называла «бедняжками» женщин, которые наслаждались своими недомоганиями, получая удовольствие от «спазмов, нервических расстройств и их последствий». В «Эмме» Джейн рассуждает о нравственных аспектах «капризов и эгоизма воображаемых болезней». Она всегда насмехалась над людьми, утверждавшими, что они больны. А когда здоровье стало подводить ее саму, она встретила этот факт с высоко поднятой головой – отрицанием.
В те времена, когда медицина использовала скорее веру, чем науку, отрицание значило гораздо больше, чем мы можем предположить. «Как ты – здоровье, силы, вид, желудок и т. д.?» – спрашивала Джейн в письме к Кассандре в 1811 году. В эпоху, когда услуги врача стоили дорого, добираться до него нужно было несколько миль и он не обладал достаточными знаниями для постановки диагноза, огромную роль играли народная медицина и самолечение.
Друзья Джейн постоянно обменивались рецептами не только блюд, но и лекарств. Миссис Лефрой советовала полоскать больное горло «винным уксусом с медом и настоем шалфея», а в поваренной книге Марты Ллойд, отчасти составленной в Чотон-коттедже, есть лекарства от «укуса бешеной собаки», «боли в боку» и «распухшей шеи», а также отвары для использования в ветеринарии при лечении «ран у скота» и «чесотки»[72]. Более того, жившие в Георгианскую эпоху люди не делали различий между легкими недомоганиями и смертельно опасными болезнями. Джейн часто пишет о том, что при простуде нельзя выходить на улицу, а также упоминает другие меры предосторожности, которые мы назвали бы чрезмерными. Но в те времена простуда не всегда была «всего лишь» простудой. Вполне возможно, она приведет к чему-то более серьезному, например туберкулезу. Или не приведет. Например, Парсон Вудфорд очень переживал, что «у него развивается геморрой», но в конечном итоге приходит к выводу, что это следствие того, что он «два или три дня назад съел слишком много гороховой каши».
Джейн и ее родственникам оставалось просто мириться с болью и недомоганиями, неизбежными спутниками жизни без парацетамола. Например, когда Джейн возила своих маленьких племянников из Годмершэма к дантисту в Лондон, это было «печальным событием», которое «стоило нам немало слез». Мы читаем, что с бедной Лиззи «еще не закончили» – ее зуб один раз уже сверлили, но его «нужно сверлить еще». Затем, во время другого визита, «у бедняжки Марианны вырвали две штуки… когда приговор был вынесен, мы с Фанни и Лиззи вышли в соседнюю комнату, где услышали два громких коротких вскрика». Дантист хотел также заняться превосходными зубами Фанни, и у Джейн закралось подозрение, «что он, должно быть, любитель зубов, денег и страданий».