— То-то и оно, что вслед, — мрачно сказал Сталин. — А надо, чтобы впереди, на лихом коне!
— С лошадью и любой монгол переплывет, — сказал Мао, мочась в воду. — А вот только опираясь на свои силы… Это не каждый сумеет!
— Ты кому это показываешь, а? — вдруг заинтересовался Берия. — Совсем совесть потерял, да?
— Товарищу Троцкому, — сказал Мао. — Он сидит на том берегу и в бинокль на нас смотрит.
— Троцкому можно, — милостиво разрешил Берия.
— Неправильно мыслишь, Лаврентий, — наслаждаясь вином, сказал Сталин. — Троцкому нужно показывать! Всегда, и во всем, и при любых обстоятельствах.
— Я и сказал — должно, — вывернулся Берия. — Ты просто не расслышал, Коба!
— А к вопросу опоры на свои силы, — Сталин поднял бокал и сквозь темно-алое пламя вина посмотрел на соседний столик. — Мы, русские, никогда не боялись опереться на собственные силы. Даже во время интервенции мы верили, что справимся и с Антантой, и с американскими империалистами. Мао, выпей вина, согреешься немного. Вода-то, наверное, холодная?
Мао Цзэдун вернулся к столу, поднял бокал:
— Ну, за то, чтобы расцветали все цветы! — сказал он.
— Э, нет, — возразил Сталин. — Нельзя. Надо внимательно смотреть, что сажают другие. А вдруг они сажают сорняки? Что надо делать с сорняками, Лаврентий?
— Беспощадно выпалывать! — мрачно сказал Берия. — Иначе они загубят все поле.
— Мы поплывем сегодня? — Чапаев поправил усы. — Думаете, приятно в кальсонах у стола прогуливаться?
— Погоди, товарищ Чапаев, — мягко сказал Сталин. — Не видишь, у нас тут партийная дискуссия наметилась. Так вы не изменили своего тоста, товарищ Мао? Вы по-прежнему не согласны с нами?
И по желтым тигриным глазам было видно, что не одобряет он поведения товарища Мао и его тосты, как не одобрял клику Тито-Ранковича и поведения еврейских эмигрантов в Израиле. Потому и на «вы» с ним заговорил.
— Мы будем сажать мак, — твердо сказал Мао. — Предлагаю выпить за красные маки, товарищ Сталин!
— Мак — это хорошо, — неторопливо сказал Сталин. — Мак — это очень перспективно.
— Мне нравится, что они его будут сажать, — торопливо сказал Берия.
— Да, мак — это замечательно, — мечтательно сказал всесоюзный староста. — Помню, при царе, когда еще на заводе работал, получишь деньги, зайдешь в булочную Филиппова, там такие крендельки с маком продавали, просто объедение. А наш Микоян о маке забыл, у него даже ситный хлеб сразу черствым испекается. Надо ему указать на недостатки.
— Думай, что болтаешь, — вполголоса посоветовал Сталин и поднял бокал: — За красные маки!
Все выпили.
— А я помню, китайский балет приезжал, — закусывая красным мясом семги, невнятно сказал Калинин. — Так и назывался: «Красные маки». Ох и балеринки в нем были, ох и балеринки! — всесоюзный староста плотоядно прищурился и погладил острую бородку. — Да, умеют китайцы подбирать красивых девиц для искрометных танцев!