— А я нормально себя веду, — сказал второй голос — немного гнусавый и сиплый.
— Нормально? — покойный участковый хмыкнул. — Ты мне объясни, почему алкаши вокруг твоей могилки кружатся? Поминают?
— Друзья, — сказал гнусавый и на этот раз Басаргин его узнал — Федя Клык был собеседником покойного мента. — Я же им запретить не могу.
— Друзья… — передразнил Липягин. — У тебя, Клык, друзей сроду не было. Кореша, собутыльники, подельники, только не друзья. Кто бронзовый бюст с могилки Ромы Горюнова увел? Ну?
— А я откуда знаю? — откликнулся Клык раздраженно. — Я у него сторожем не работаю. Ищи, только вот одного не пойму — на кой ляд тебе это надо? Помер, так лежи спокойно. Нет, ходишь, блин, вынюхиваешь. Все равно ведь медали не дадут!
— Ты у меня добазаришься! — пригрозил Липягин. — Я тебя еще раз спрашиваю, Клык. Заметь, по-хорошему спрашиваю, кто бюст Ромы Горюнова спер? Я ведь и иначе могу, хочешь?
Басаргину стало интересно, чем покойный мент может грозить не менее покойному вору, и он остановился.
— Я корешей не сдаю! — дерзко сказал Клык.
— А сейчас? — Липягин засмеялся.
— Не имеешь права! — со страхом в голосе сказал Федя Клык. — Не имеешь права, мент! Я права знаю. Я наверх жаловаться буду!
— Некому будет жаловаться, — пообещал Липягин, и от его спокойного голоса даже Басаргину не по себе стало. — Ты сам знаешь, Клык, здесь ведь все, как в жизни. Пока молитва твоя дойдет, пока комиссию соберут, пока у нее время свободное найдется! Ну? Или ты не знаешь, как на таких, как ты, это действует? Следов ведь не найдут!
— Осторожнее, — сдавленно сказал кладбищенский хулиган. — Чего ты? Чего? Ну, Мымрик это был со второго километра. Я сам видел, как он вчера с Гаврошем этот бюст в тележку грузили. Сдали, наверное, в приемный пункт. Тебе-то это на кой, капитан? У Ромы папа богатый, новый бюст поставит. А мужики похарчатся недельку да за Ромино здоровье выпьют!
— Смотри у меня, — пригрозил Липягин. — Ты, Клык, лежал бы, не вставая. Тебе же спокойнее. По твою душу Ангелы не прилетят, за тобой знаешь, где место закреплено? Ну и не гоношись, будешь смирно себя вести, глядишь, лишнее время спокойно здесь полежишь.
— Можно подумать, тебе в раю место забронировано! — нахально сказал Клык, ойкнул и зачастил: — Молчу, начальник, молчу. Зуб даю, буду лежать смирнее «лежачего» полицейского!
Из кустов показалась молочная полупрозрачная фигура милиционера. Басаргин подождал, пока она поравняется с ним.
— Дежуришь, Федор Матвеич?
Покойный участковый внимательно вгляделся в собеседника, благосклонно кивнул ему.