— Есть у меня на примете хата. Там барыги и живут. Если ее выставить, нам бабок на неделю хватит.
— Мысль хорошая, — минут через двадцать отвечает друган, — я не понял тогда, чего мы здесь сидим?
И правда. Им собираться недолго было. Через полчаса были уже на месте.
Говорят, у пьяных есть свой бог. Наверное, есть он и у наркоманов. Залезли они в квартиру запросто. Дверь сломали и вошли.
Тут стало ясно, что тот, кто предложил дело, просто лукавил, когда говорил о достатке хозяев. Ничего особенного в квартире не было. Взяли телевизор, пару цепочек, обручальное кольцо да денег триста рублей.
Сразу поехали за чеками. Успокоили душу и отправились реализовывать краденое.
Золотые цепочки и кольца, которые на жаргоне называются «рыжье», они сплавили сразу, хоть и недорого. А вот с телевизором промашка вышла. С ним их милиция задержала.
Посидели наркоманы немного в камере, подумали чуть. У них отходняк, мысли путаются, а тут опера нажимают. Короче, признались они в краже и поехали показывать квартиру, которую обокрали.
Приехали.
— Вот здесь, — говорит один наркоман.
Ясно, что здесь. Сломанную дверь на место не поставишь.
— Постой, постой, — вдруг говорит наркоман, который дал наводку на квартиру, и в глазах у него появляется еще нечеткая мысль. — Да я же здесь живу. Мы же мою собственную хату выставили!
За кражу из собственной квартиры ответственность не предусмотрена. Но какое удовольствие — цепочки и кольца они уже продали, а деньги, на которые надо было жить до конца месяца, потратили. Полное самообслуживание. Куда там Федору Михайловичу Достоевскому! Тут все сразу — и преступление и наказание.
А собственно, о чем это я?
Богатых оперов в принципе не бывает. Если опер богат, то надо обязательно присмотреться к его доходам. Впрочем, речь идет совсем не об этом. Речь идет о честных операх, которые потому и являются операми, что, подобно легендарной птице Говорун, отличаются умом и сообразительностью.
Еще в семидесятые годы в уголовном розыске Центрального РОВД Волгограда работал инспектором Юра Ионов. Отличался он умом и сообразительностью и не гнушался в хорошей компании принять в свободное от работы время соточку-другую чего-нибудь горячительного.
И вот однажды после работы взяли они с коллегами бутылочку и с ней зашли в кафе «Уют», что располагалось на проспекте Ленина. Сели, налили, все чин-чинарем, одна только официантка недовольна: ах, уберите, ах, не смейте! У нас в кафе приносить и распивать не разрешается.
Ионов на себе рубаху рвет и кричит, играя на публику:
— Да что же это делается? Я весь день у станка простоял, а теперь на свои кровные и выпить не могу?