И больше мне сулит надежд отрадных,
Чем два виденья первые, где злоба
И смерть и хуже смерти злые муки
Царили; здесь же, кажется, достигла
Природа целей всех своих вполне».
Но Михаил ответил: «По веселью
Ты не суди о лучшем, хоть с природой
Оно тебе и кажется согласным.
Для высшей цели, чистой и святой,
Ты создан: для того и Божий образ
Имеешь ты. Веселые шатры,
Которые ты видел здесь, – жилище
Порока: в тех шатрах живет потомство
Того, кто брата своего убил.
Они весьма прилежны в тех искусствах,
Что украшают жизнь; изобретать
Различные они умеют вещи,
Но о своем не думают Творце,
Хоть дух Его всему их научает;
Даров Его они не признают.
Но красотой их племя от природы
Одарено; ты видел этих женщин:
Подобные богиням, так прекрасны,
Так ласковы, так веселы они,
Но лишены всего добра, в котором
Честь женщины и слава состоит, –
Семейности, хозяйственности честной;
Они на то лишь рождены и так
Воспитаны, чтоб страсти похотливой
Служить, чтоб только петь и танцевать,
Чтоб щеголять, болтать, играть глазами.
Знакомясь с ними, трезвые те люди,
Жив прежде в вере твердой и простой –
За что сынами Божьими их звали, –
Утратят добродетель всю свою
И славу ради взоров и улыбок
Безбожниц тех прекрасных; будут плавать
Они в блаженстве до поры, когда
Все вместе поплывут в безбрежном море;
Они смеяться будут, но заплатит
Мир долгими слезами за тот смех».
Адам, недолгой радости лишенный,
Воскликнул: «Что за жалость, что за стыд,
Что те, кто прежде так прекрасно жили,
Свернули на превратные пути
И ослабели вдруг на полдороге!
Увы, я вижу, что причина бед
Для человека все одна и та же:
Источник горя – женщина всегда!»
«Его источник – женственная слабость
Мужчины, – строго Ангел отвечал. –
Муж должен лучше сохранять то место,
Какое он имеет по уму
И по природным высшим дарованьям.
Но приготовься новый вид узреть».
Адам взглянул – и перед ним открылось
Обширное пространство – города
И села, стены, башни и ворота;
Внутри кишел народ вооруженный,
На лицах всех была гроза войны;
Гиганты это были, с видом смелым;
Часть тешилась оружием своим,
Коней другие гордых укрощали;
Поодиночке или став в ряды,
То пешие, то конные сражались, –
И не одна забава то была.
Вот с грабежа толпа вернулась в город,
Гоня быков прекрасных и коров
С их жирных пастбищ, и стада баранов
Кудрявых, и блеющих их ягнят,
В добычу взятых. Пастухи бежали,
Едва успев спастись; но помощь им
Явилась скоро; загорелась битва
Кровавая; полки с полками бились,
И вскоре поле, где паслись стада,
Покрылось массой трупов и оружьем
Разбросанным, в пустыню превратясь.
Другие тесно город осадили:
Орудья стенобитные, подкопы