От мятежа свое имел он имя,
Хотя других он в мятеже винил.
Собрав толпу, таким же честолюбьем
Объятую, как он, людей, желавших
Под властию его иль вместе с ним
Господствовать над прочими, он вышел
На запад из Эдема и нашел
Обширную равнину, где из бездны
Смолы кипящей, как из пасти Ада,
Потоки извергались. Из смолы
И кирпичей, скрепленных ею, стали
Они свой город строить; башня в нем
Высокая воздвиглась, чья вершина
Должна была вздыматься до небес
И славу им доставить, чтоб, рассеясь
В чужих краях, оставили б они
Навеки память о себе: о славе –
Хорошей иль дурной, не разбирая, –
Первей всего заботились они.
Но Бог, который часто сходит с неба
Невидимо, чтоб посетить людей,
И ходит между их жилищ, чтоб видеть,
Что делают они, спустился к ним,
Пока еще великая их башня
Не заперла небесные врата,
И, чтобы посрамить их, дух различный
В их языки вложил, который сразу
В их памяти родной язык изгладил,
Внушив им звук нестройный чуждых слов.
И шумная, пустая завязалась
Меж строящими башню болтовня;
Никто из них не понимал друг друга,
До хрипоты они кричали, споря,
Как бы дразня друг друга и сердясь.
Был смех меж небожителей великий,
Когда они на путаницу эту
Взирали, слыша этот шум смешной.
С позором люди бросили постройку, –
Столпотворенье – имя ей с тех пор».
И, как родитель, тяжко оскорбленный,
Адам воскликнул: «О негодный сын,
Который возымел такую дерзость,
Чтоб власть забрать над братьями своими!
От Господа нам это не дано:
Он дал нам власть над зверем, птицей, рыбой,
И этот дар мы можем удержать;
Но над людьми Он людям власти не дал,
Себе над ними власть Он сохранил:
Свободен человек пред человеком!
Насильник же в своих захватах гордых
Остановиться даже не хотел
На том, что покорил он человеков:
Он бросил вызов Богу Самому
И стал Ему грозить своею башней!
Несчастный! Как же мог бы он доставить
На эту башню пищу для себя
И войска своего? Там даже воздух
Столь редок, что, взойдя за облака,
Погибнет человек от задушенья,
Хотя б он пищу там себе нашел!»
И Михаил ответил: «Справедливо
Бранишь ты сына, дерзостью своей
Смутившего покой людей, лишая
Разумной их свободы. Знай, однако,
Что с той поры, как ты греховно пал,
Нет более и истинной свободы,
Которая с разумностью всегда
Сопряжена и с нею нераздельна.
Чуть разум в человеке помрачится
Иль власть утратит, возникает рой
Безумных, беспорядочных желаний
И страсти быстро забирают силу
Над разумом, и человек, который
Свободен был, становится рабом.
Поэтому, как только он допустит
В себе господство недостойных сил
Над разумом свободным, Бог по праву
Его владыкам гордым подчиняет,
Которые, хоть и не по заслугам,