— Цель моего визита я вам изложу. С тем и прибыла в столицу. Недавно только с поезда. Остановилась в гостинице «Бомбей». Гостиница преотвратная, но для моих целей годится. Ее мне господин Либид порекомендовал — приятнейший человек.
— Господин Либид? — Лапочкин насторожился. — Вы с ним ехали в поезде?
Он даже отступил на шаг назад, не сводя глаз с посетительницы — не сумасшедшая ли? Не бомбистка ли? Правда, старушек-бомбисток ранее ему встречать не доводилось. Но ведь и содомитов с медвежьими мордами на голове — тоже!
Лев Милеевич судорожно соображал: случайно ли господин Либид рекомендовал попутчице гостиницу «Бомбей»?
— Да, мы ехали вместе. Вернее, он размещался в соседнем купе. А вы знаете Эдмунда Федоровича?
— Разумеется, он человек известный.
— Он мне так и сказал, что у него в столице блестящая репутация.
Лапочкин саркастически хмыкнул.
— А не господин ли Либид рекомендовал вам меня?
— Совершенно верно, — горделиво ответила старушка, — он. Любезнейший человек, гораздо приятней своего приятеля, который только пил и спал. Господин следователь, вы обязаны мне помочь.
— Я готов, но предлагаю вам, сударыня, придти завтра, в присутственное время, — недовольно посоветовал Лапочкин.
— А я предлагаю вам другое, — возразила упрямая посетительница. — Вы как порядочный джентельмен сейчас проводите меня в гостиницу и выслушаете мою исповедь. Это ваш долг.
Лев Милеевич сцепил челюсти и закатил глаза к потолку. Только старушечьих исповедей ему на ночь глядя не хватало! Особенно возмутительным ему казалось предложение отправиться в проклятый «Бомбей», с которого и начался его сегодняшний день. Да и что подумают служащие гостиницы?
— Простите, сударыня, — Лапочкин с притворным сожалением развел руками, — разумеется, я готов сопроводить вас к гостинице, но…
— Никаких «но», — кокетливо склонила голову к плечу старушка, — иначе вы упадете в моих глазах. Ведь согласитесь, дружок, не каждую ночь вам предлагают выслушать исповедь бабушки доктора Ватсона?
— Радуйся, Самсоша, тебе здорово подфартило, — говорил Фалалей, выскакивая из здания Благородного собрания и озираясь, — с самим дядей Пудом познакомился.
— Но я так и не понял, кто он такой, — ответил стажер, поеживаясь от крепкого февральского морозца, усиленного ветром.
— Антрепренер, — пояснил рассеянно всезнающий флиртовец, — известный, но неудачливый. Мстительный, злопамятный, но рисковый. Слышал? Готовит какую-то пакость Коле Соколову. Коля — антрепренер известнейший, у него все атлеты отборные. Дело ведет солидно и удачливо. Могуч, как Атлант… Эй, извозчик!