Уолтер мучительно пытался сосредоточиться.
Он не боялся быть раненным в бою, но при мысли о пытках разум застилал липкий, словно раскаленная патока, ужас. Иррациональный, неконтролируемый. Неуместный сейчас, как никогда.
— Юноша, вы меня слышите?
Лубок сняли, чтобы надеть наручники. Он осторожно попытался пошевелить пальцами. Правая рука еще слушалась, левая отозвалась острой, режущей болью. Левый рукав рубашки тяжело набряк — швы разошлись.
— Да, — с трудом ответил он. Бесполезно было притворяться. Этот человек с исполненным жалости лицом видит каждое его движение. Читает каждую эмоцию. По запаху чувствует страх. Уолтер не обольщался в способностях обмануть его.
— Прекрасно. Вы знаете, почему вы здесь?
— Нет.
— Вы не знаете, или за вами несколько грехов и вы хотите скрыть один из них?
«Они знают про Эльстер. Где она? В соседней комнате? Альбион с его проклятыми законами, ведь ее могут пытать, даже не получая разрешения клириков — она не снится…», — с ужасом подумал он.
— У меня нет грехов.
— В таком случае, почему вы здесь? Это, видимо, недоразумение?
Сколько сострадания в его голосе. Уолтер не мог найти ни одного знака отличия — ни погон, ни нашивок, ни аксельбантов. Даже пуговицы на темно-сером мундире были простыми, черными. Какую должность занимает этот человек? Каковы его полномочия?
— Как вас зовут?
— Можете звать меня Чарли.
— У вас есть фамилия?
— Зачем вам моя фамилия? — участливо спросил он.
Уолтер поморщился. Он ненавидел подобные игры. Ненавидел всей душой с университета, где на курсе дипломатии их учили также вести допросы. Он помнил задание на выпускном экзамене — студенты должны были узнать у преподавателя, какой цвет он загадал. Уолтеру достался красный. Ему потребовалось полчаса.
— В чем меня обвиняют?
— Разве вас в чем-то обвиняют?
«Прикинься дураком — допрашиваемого это выведет из себя».
— В таком случае, мое нахождение здесь и правда недоразумение. И на каком основании со мной обращаются подобным образом? Вас не уведомили о моем статусе?
— Но у вас нет никакого статуса. А обращаются с вами, должен отметить, исключительно мягко.
— Вы, видимо, с кем-то меня спутали. Мое имя — Уолтер Говард, и согласно третьей поправке к Декларации о…
Чарли скривился и жестом остановил его.
— Вы правы, ваше имя — Уолтер. Это так. Но вы никакого отношения не имеете к роду Говардов. Надеюсь, вы не хотите, чтобы вас высекли на площади за попытку обмануть правительство?
— Что?..
Чарли достал из стола бумагу и показал ее Уолтеру. Он не видел написанного, только видел печать и размашистую подпись своего отца.