Можно себе представить, какую реакцию вызывают подобные ролики, которые делались в Москве, у жителей Нижнего Новгорода или Ставрополья. Да, диалектные особенности в современной речи постепенно стираются под влиянием СМИ, но огромное количество людей продолжают оставаться носителями диалектных черт, и реклама с этим «горбогорьковским» хлопцем будет воспринята ими совсем не так, как того хотели ее лингвистически необразованные «творцы».
Социалектика очень актуальна для нейминга.
Социолектов — огромное количество: это всевозможные профессиональные и корпоративные языки, жаргоны, арго, сленги. Терминологическая путаница в этой области очень велика, и не хотелось бы усложнять вйдение проблемы нудным выяснением объемов терминов.
В последние десятилетия в общеразговорный обиход прочно вошел англицизм «сленг», хотя как термин он, пожалуй, самый неудачный из всех конкурирующих с ним терминов. Английский сленг — это, скорее, наше просторечие. То есть речь недостаточно образованной части преимущественно городского населения (портфель, положь и т. п.). Но, тем не менее, мы говорим о сленгах моряков, школьников, преступников, компьютерщиков, студентов, брокеров… Хотя правильнее было бы назвать их жаргонами или социолектами. Ну, что ж, сленг так сленг.
Итак, сленгов очень много. Если разобраться, у каждой семьи — свой сленг, свои сокровенные, «подкожные» словечки. Но существуют такие сленгизмы, которые понимают все, — клевый, кайф, мент, мусор, крутой, чувак и т. п. Мы их произносим, не задумываясь, а слова эти не такие простые.
Слову «клевый», скажем, не одна сотня лет. Это русское диалектное словечко, зафиксированное еще В. Далем в его «Словаре живого великорусского языка».
Вообще сленгизмы-жаргонизмы подчас имеют очень сложную и интересную историю. Например, слово «кайф» — по происхождению арабо-персидское, «мент» — польское, «мусор» (в значении милиционер) — это контаминация (так называемое наложение) татарского слова в значении «хлам», «старье» и еврейского «мусер» — доносчик. А потом они нейтрализовались в сокращении от «Московский уголовный сыск». То есть, говоря слово «мусор» в значении милиционер (интересно, что с переходом милиции в полицию «мусор» «мусором» так и остался), мы «обзываемся» по-русско-татарско-еврейски. «Чувак» — цыганское и значит кастрированный верблюд или баран. Так что, обращаясь к человеку «чувак», мы именуем его «оскопленной скотиной»… Словом, не соскучишься.
И эти сленгизмы, которые образуют особый пласт русской лексики (лингвисты называют данный пласт интержаргоном), довольно часто используются в нейминге («крутышки» и т. п.), даже социальная реклама прибегает к употреблению сленгизмов: «Ищешь ответ? Под кайфом жизни нет!» (Государственная кампания против наркомании.)