— Вам знаком даже запах ее духов?
— Что в этом особенного?
— Да, пожалуй. А что вы скажете вот об этом? — Следователь быстро развернул платок, так что в глаза Кириллу бросилось большое бурое пятно, расплывшееся по одному из его углов.
— Какая-то грязь…
— Не грязь, а кровь! — жестко рубанул следователь. — Да, кровь!
— Что вы хотите этим сказать? — воскликнул Кирилл дрогнувшим от тревоги голосом. — С Ольгой случилось какое-то несчастье?
— Ольга Полипчук убита.
— Как… убита?.. — еле смог проговорить Кирилл, чувствуя, как все в нем словно оборвалось от этих слов.
— Вы что, не знаете, как убивают? — продолжал следователь зловеще-издевательским тоном.
— Не знаю… — механически, почти не сознавая, что говорит, промолвил Кирилл. — Да и у кого могла подняться рука… Ведь это… Это все равно, что… — больше он не мог произнести ни слова.
— И тем не менее ваша хорошая знакомая убита. Да, убита! — снова повторил, как отрезал, следователь. — Убита на той самой тропе, по которой, как вы сами сказали, вы ходили. Убита именно в ту ночь с двадцать пятого на двадцать шестое июня. Поэтому я еще раз требую, чтобы вы подробно, во всех деталях рассказали, где и как провели эту ночь.
— Да вы что, уж не подозреваете ли меня в убийстве?! В убийстве человека, дороже которого… Впрочем, разве вы поймете…
— Попробую понять. Тем более, что сначала вы сказали, будто всего лишь гуляли и разговаривали с ней, а теперь… Словом, хватит темнить и изворачиваться! Или вы сейчас же все расскажете начистоту, или…
— Оставьте меня. Я рассказал все. Мне абсолютно нечего добавить. Да и какой смысл, если ее уже нет в живых… Скажите только, где ее похоронили? — добавил Кирилл, еле сдерживая подступившие рыдания.
— Гм… Гм… — почему-то замялся следователь. — Никто еще не хоронил. То есть, я хотел сказать, следствие только начинается. Дело возбуждено по заявлению отца Ольги Полипчук. Он представил неоспоримые доказательства. И потом…
— Так вы еще не уверены, что ее нет в живых?! — ухватился Кирилл за последнюю соломинку.
— Молодой человек! — снова посуровел следователь. — Сколько раз предупреждать вас, что здесь вопросы задаем только мы. И если вам действительно нечего больше сказать. Пока нечего сказать… То подпишите протокол допроса и эту вот бумагу.
— А это что за бумага?
— Это подписка о невыезде. Я попрошу вас не покидать город до окончания следствия.
Кирилл молча, почти не читая, подмахнул обе поданные ему бумаги и, получив пропуск, выбрался наконец из мрачного прокуренного кабинета на вольный воздух. В душе у него творилось нечто невообразимое. Ясно было, что с Огги что-то случилось, а сам он стал жертвой какого-то злого нелепого оговора.