Наташа устроилась, не снимая одежды, на своей кровати. Хотелось ей тишины и одиночества, а пришлось отдыхать среди храпа, носового посвиста и сонных вскрикиваний — одной из путниц постоянно снилась какая-то чертовщина, так что она, не пробуждаясь, время от времени принималась бормотать: «Свят, свят, свят! Изыди, изыди, изыди…»
Где ночевали остальные ее спутники — осталось для Гвэрлум загадкой. В темноте дом казался ей битком набитым, точно короб. Случалось Наташе ночевать в Казани, во время знаменитого Казанского фестиваля ролевых игр, названного именем дракона Зиланта.
Зилант этот обитал на реке Волге, неподалеку от Казани, и изрядно наводил страху на местных чудо-богатырей… Ох ты, подумалось вдруг Наташе, а ведь Зилант-то, небось, еще жив! Когда его истребили? Во времена Иоанна Грозного? Или раньше?
К стыду своему, она не могла этого вспомнить. Знала только, что Зилант — дракон Казанский и что в честь него назывался знаменитый фестиваль, на который стекалась в Казань, столицу Татарстана, вся ролевая общественность бывшего Советского Союза. Не только из России приезжают, но и из Украины, Белоруссии, Прибалтики, из далекой Сибири…
Кто побогаче — снимает номер в гостинице, а по большей части размещается народ прямо на полу во дворце пионеров, который, на татарский лад, называется «пионер-сараем».
Каждая пядь паркета в «пионер-сарае» занята каким-нибудь спящим телом. И принадлежат эти тела людям, эльфам, гномам, оркам, черным эльфам, менестрелям, рыцарям-«маньякам», реконструкторам — словом, самым замечательным и интересным людям, каких только можно отыскать на свете. Не «пионер-сарай», а настоящий сундук с сокровищами под охраной алчного дракона Зиланта.
«Храни нас, Зилант! — подумала Наташа, едва не расплакавшись при воспоминании о Казанском фестивале. — Милый дракон, волшебный покровитель всех ролевиков! Если ты еще жив — как бы я хотела увидеть тебя, прижаться к твоей рогатой страшной морде, выплакаться на твоей золотой груди! Ни за что я не дала бы убить тебя, Зилант!»
И рисовалось Наташе: вот она, в белом длинном платье, в кокошнике с развевающейся фатой — прямо Царевна-Лебедь, все как положено, — плывет в ладье по реке Волге. На веслах какие-нибудь верные люди, это она потом придумает — какие. А впереди — гора, и на горе — дракон, тот самый. И скажет Наташа дракону…
С этой мыслью она окончательно заснула, и невысказанные нежные слова всю ночь бродили по ее губам, заставляя Наташу улыбаться во сне так нежно, словно она упокоилась в объятиях любимого человека.
* * *