— Вообще-то я бы хотел знать, что случилось с тем моряком, — осторожно ответил Вадим.
Рыжий засмеялся.
— Ладно, скажу и то, и другое. Семья того моряка была в тысяче верст от него, на берегу. Сидели за столом и трапезничали — вот как мы. И вдруг с потолка на них падает нож и втыкается в середку стола!
Он с силой хлопнул по доскам палубы.
— И случилось это в тот самый час, когда моряк выронил нож за борт. Ну, что скажете?
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — изрек Вадим.
— Вот именно! — обрадовался рыжий новгородец. — И не снилось! И кто мне теперь докажет, что море не обтекает землю снаружи?
— Как это — снаружи? — не понял Вадим.
— Ну, навроде воздуха… — Моряк помахал рукой у себя над головой, однако понятнее от этого не стало.
Некоторое время спорили насчет океана — где и как он течет, а потом заговорили о другом: о разных морских чудовищах.
— Что там — драконы да змеи, — горячась, рассказывал один из матросов, небольшого росточка, невзрачный человечек, который, однако, обладал большой физической силой и пользовался среди прочих немалым авторитетом. — Кто дракона не видывал? Только пьяный! А вот я вам что скажу — в морях живут люди. Самые настоящие. Как-то раз — я своими глазами видел — моряки в Ладоге выловили из волн девочку. Она была мертвая. Знаете, я думаю, что ее убили, потому что в голове у нее была пробоина, такая огромная, что кулак войдет.
— Не понял, — перебил рыжий, — при чем тут морские люди? Ну, выловили утопленницу… Это, что ли, доказывает, что она в волнах жила? Она там утопла, вот и все.
И размашисто перекрестился.
Маленький матрос, которого звали Аникей, последовал его примеру, однако продолжил свой рассказ, заранее торжествуя:
— Росту в ней было пять косых сажен… При том, что она еще была дитя — у ней и груди не набухли. А плечики узкие. Кто-то привязал ее к палке и бил по голове, а после, убив, бросил в море.
Вершкову вдруг до слез стало жаль эту безвестную морскую девочку. Которая, напомнил он себе, почти наверняка вообще никогда не существовала.
— Вот такие дела, братцы, — заключил Аникей и вытер лицо.
— Я тоже о таких людях слыхал, — заявил дядя Ляпун. — Вот как оно было. В Новгороде, это еще при том царе было, случилась такая история. Вынесло из Волхова человека, росту — шести косых сажен…
Вершков отметил, что «морской человек» дяди Ляпуна во всем превзошел «морскую девочку» Аникея.
Впрочем, так, наверное, и должно быть. Все-таки опыта у дяди Ляпуна куда побольше.
— И этот человек был вполне жив, — продолжал дядя Ляпун, с торжеством поглядывая на своих слушателей. — Жив-здоров. Рыбу лопал за милую душу. Оченно он уважал, значит, рыбу. А как сома ему принесли — едва рассудка не лишился. Не ел он, видать, сома прежде. Треской питался. От него и пахло как от трески.