— Здравствуйте, отец… — Мими поскорее присела в приветствии и подошла принять руку для поцелуя.
— Отец Антуан, — ответил монах, протягивая девушке руку. — А вы кто? Школьница?
— Да, отец Антуан. Я — воспитанница старшей группы. А где мать настоятельница? — Впоследствии, вспоминая эти отчаянные минуты, Мими не могла себе объяснить, почему она не испугалась неожиданно оказавшегося в комнате постороннего и кто толкал ее под язык говорить единственно возможные и безошибочно верные фразы. Не иначе, сама неведомая Амариллис в тот день руководила ею. Ну, и немножко Святая Тереза.
— Отец Антуан, простите меня, я зашла взять свои вещи. У меня в комнате ремонт начался, понимаете, там такой кавардак, и сестра Беатрис сказала, что корзинку с моими вещами отнесли сюда, в кабинет. Можно, я заберу ее?
— Конечно, дитя мое. А где ваша корзинка? — Он оглянулся в поисках.
Но Мими уже все увидела сама. Вон корзинка, в углу стоит. И подушечка мамина видна, и саше с платочками, и ворох желтых бумаг. Она схватила корзинку и, бормоча на ходу слова прощания и благодарности, бросилась в коридор.
Когда мать Луиза вернулась, таща за собой сестру Беатрис, они застали в кабинете только спокойно вертящего ручку арифмометра отца Антуана.
— А где… где эта противная мышь?
— Не знаю, мать Луиза. Я, честно говоря, никакой мыши не видел. А что, была мышь?
— Да! Я сама, своими глазами видела! Маленькая, серая, нахальная, противная тварь! Дверь открылась и она заползла!
— Вы уверены, мать Луиза? Жаль, я ничего такого не видел. Вы бы кота завели, что ли. Ну, давайте продолжать. Мы как раз начали проверять счета за водопровод. Да, пока вас не было, заходила воспитанница за своими вещами. Она взяла корзинку, которая у вас в углу стояла.
Мать Луиза обессиленно рухнула в кресло. Сестра Беатрис, видя, что она здесь больше не нужна, сочла за лучшее тихо удалиться.
— Ну, все! Теперь разбирайся сама. Ты только посмотри, какой беспорядок в этой корзинке! Бессовестная Луиза! Увидимся позже. — Зузу, возбужденно тараща веселые глаза и на ходу подбирая в карман платья длинную нитку, привязанную к мышиному хвосту, выбежала из комнаты.
Мими осталась стоять посреди комнаты, прижимая к себе корзинку. Видела бы ее сейчас Луиза! Волосы растрепались, щеки горят, сердце так сильно стучит, что его удары отдаются в висках. Она перевела дыхание и поставила корзинку на стол.
Комнатка аккуратной Мадлен была не такой уж и плохой, хоть и маленькой. В ней кроме кровати и письменного стола стояли шкаф и небольшой комод с несколькими ящиками для белья и мелочей. Уезжая вместе с матерью Эмилией, Мадлен оставила овальное, с отшлифованным зубчатым краем, зеркало. Зеркало стояло на комоде и каждое утро старалось поднять настроение Мими. Во-первых, луч раннего утреннего солнца, попадая в довольно высоко расположенное окно, преломлялся в зубчиках и становился разноцветным, как краски на палитре, и даже на потолке от него появлялась веселая радуга. Во-вторых, в зеркале отражалось поначалу сумрачное, а потом горделиво-лукавое личико весьма хорошенькой девочки, которой, похоже, нравилось ее отражение.