Конечно, о платье с заниженной талией и бантом на бедре можно было и не мечтать, равно как и о модной короткой стрижке с загогулинами на щеках, и о кастрюльной маленькой шляпке… Ух, этот ненавистный капор! Его тоже можно снять и выпустить на лоб рыжий завиток, в общем, как-то высунуться из створок монастырско-теткиной чопорности навстречу восхитительной и загадочной Взрослой Жизни!
Вокруг сияли заманчивые витрины, в уличных кафе смеялись и звенели бокалами прекрасные нарядные дамы и кавалеры, а уж афиши синематографа!.. О, какой это был соблазн! Приходилось спешить, а как хотелось задержаться и все это рассмотреть! Уговорить тетку пойти в синематограф удавалось так редко! К тому же тетка по дороге все время одергивала Дениз и скрипела, но зато как интересны были фильмы! Какая в них разворачивалась необычайная жизнь! И Дениз все-таки иногда засматривалась на афиши с портретами блистательных кинозвезд: уморительного Андре Дида, красавца Вильяма Батлера. И как-то раз…
Она зачиталась анонсом на афише синематографа «Иллюзион», как вдруг глубокий бархатный баритон негромко произнес ей в самое ухо:
— Прекрасная мадмуазель интересуется синема?
Дениз обернулась, почувствовав волну чего-то горячего и сладкого в области ключиц. Возле нее стоял хорошо одетый мужчина. Он был не молод, скорее даже стар — лет, наверное, тридцати, но одет в безукоризненный серый костюм, подтянут и не по возрасту строен. Галстук был пришпилен к белоснежной рубахе брильянтовой булавкой, на пальце — перстень с печаткой. Словом, несомненно принадлежал к наивысшему свету.
Дениз сделала неприступный вид и собралась развернуться и уйти, но джентльмен продолжил:
— Вы не должны думать дурного, уважаемая мадмуазель. Разве я похож на вульгарного уличного жиголо? Отнюдь, позвольте вас заверить в совершеннейшем почтении. Дело в том, что я — режиссер синематографа, и меня, естественно, интересует мнение столь культурной и серьезной девушки об этом искусстве.
…Режиссер! У Дениз прямо-таки дыхание в груди остановилось. Человек из этого прекрасного и недоступного мира! И такой обходительный, сдержанный! Однако она все-таки взяла себя в руки.
— Мы незнакомы, мсье. Не подобает мне вступать с вами в разговор! — и она поспешила прочь от афиш, внутри у нее все дрожало от смущения.
— Позвольте представиться: Аристид де Шато-Икем, режиссер парижской киностудии «Патэ». Приехал сюда выбрать место для съемок в вашем прекраснейшем городе, а возможно, и исполнительницу главной роли.
— Прощайте! — еле выговорила Дениз, и пустилась наутек, едва не потеряв корзинку с пелериной и капором.