Сестра Луиза опять кашлянула и сделала шаг вперед:
— А больше ни о чем?
— Ннннну… еще про любовь… — Зузу поняла, что сказала лишнее, и совсем смешалась.
— Про любовь? Что же вы говорили про любовь?
— О книжках… Мими рассказывала нам книжки, романы. Про любовь. Но там не было ничего плохого, мать Эмилия, — Зузу чуть не плакала. — Это просто истории, разные приключения… По вечерам так скучно. А что с Дениз? Она заболела? Почему ее нет?
— Да, Зузу. Она серьезно заболела и некоторое время не будет посещать занятия. Скажи, а не рассказывала она, что с кем-нибудь познакомилась на улице?
— Нет, мать Эмилия, — совсем перепугалась Зузу. — Как можно знакомиться на улицах? Нет, ничего такого она не говорила…
— Хорошо. Иди к себе и не забудь помолиться перед сном. И пожалуйста, не рассказывай никому о нашем разговоре. Поняла?
— Да, мать Эмилия. Хорошо, мать Эмилия. Я никому не скажу…
Луиза увела расстроенную Зузу и вскоре вернулась с Мими. Вид у Мими был тоже немного испуганный, но она держалась.
— Добрый вечер, мать Эмилия. Здравствуйте, мадам…
— Мими, девочка, скажи, ведь ты дружила… дружишь с Дениз?
— Да, мать Эмилия. Дениз хорошая девочка, только немного грустная.
— О чем же вы разговаривали?
— О чем? Ну, вообще… Об уроках, о доме. О платьях. Вообще, о жизни.
— А может быть, она рассказывала вам, что познакомилась с кем-то? Недавно.
— Нет, мать Эмилия, ничего такого она не говорила. А где она?..
— Ну что ж, ты свободна. Ступай.
Сестра Луиза сделала еще шаг:
— Простите, мать настоятельница, вы забыли спросить о книжках. О каких книжках вы говорили, воспитанница Нартен?
— О книжках? — озадаченно переспросила Мими. — А, о книжках. Понимаете, по вечерам бывает скучно. И я рассказывала девочкам разные истории из книжек. Про Рокамболя, Фанфан-Тюльпана, Парижские тайны, про королеву Марго. Я брала их в мамином шкафу. Ведь у мамы в шкафу не могло быть плохих книг, верно, мать Эмилия?
— Конечно, нет, девочка. Но то, что хорошо для взрослых, не всегда хорошо для юных девушек. Было бы славно, если бы ты советовалась со мной. Ведь многие вещи вы можете не понимать… по своей невинности, и впасть в грех, сами того не ведая. Ну что ж, иди отдыхай. И не забудь о молитве перед сном.
Мими увели.
— Что ж, — сказала Эмилия. — Девочки ничего не знают. Дорогая мадмуазель Жервеза, может быть, все же объявить розыск? Ведь надо что-то делать, надо спасать Дениз!
Жервеза встала. Она несколько успокоилась, но осталась непреклонна в своей чугунной добродетели.
— Нет, уважаемая мать настоятельница. Я не желаю огласки. Если Дениз вступила на тернистый путь греха, пусть изопьет эту чашу до дна, и да свершится воля Всевышнего. Все должны нести кару за свои поступки. Я отрекаюсь от греховодницы, она больше мне не племянница! Прощайте. — И она направилась к выходу.