— Что ж, пошлите. Весьма, весьма прискорбно. «Бедная девочка, она попала в беду, в какую же беду она попала…»
Луиза вышла распорядиться, чтобы позвали воспитанниц.
Все это время Николя чувствовал себя не в своей тарелке. Собственно говоря, делать ему здесь было абсолютно нечего, в его поддержке Жервеза явно не нуждалась. На улице уже темнеет, девушки отправляются спать, Эмилии не до него. Полетт так и застыла, с упоением наблюдая это неожиданное представление. А тощая чопорная монахиня, которая привела их сюда, так и пожирает его глазами. И что она уставилась? Наверное, один вид мужчины в монастыре выводит ее из равновесия. Николя невольно отошел вглубь кабинета, оказавшись рядом с письменным столом. Там царил беспорядок, вообще-то не свойственный тетушке Эмми, какие-то бумаги, книги, тетради. Две пачки книг, обвязанных шпагатом, даже лежали на полу.
По привычке, выработавшейся за последнее время, он попытался разобрать хоть что-то из разбросанных документов. С краю сверху лежал какой-то список — постельное белье, садовый инвентарь, колонки цифр — нет, хозяйственные дела монастыря Николя совсем не интересовали. Под списком виднелся край другого документа — плотный лист белой бумаги, с рамочкой, заполненный ровным красивым почерком: «…питанницы школы им. Св. Терезы… реза Амариллис…» прочел Николя. Он вздрогнул. Амариллис! Редкое, необычное имя. И оно встречается ему уже второй раз за сегодняшний день. Совпадение? А если нет? «Воспитанница школы Амариллис». Как бы посмотреть, что там еще написано? Хоть бы фамилию увидеть… Николя оглянулся, не сводившая с него подозрительного взгляда монахиня куда-то исчезла, остальные не смотрят, он осторожно протянул руку, коснулся бумаг…
— Николя! — строгий укоризненный голос матери настоятельницы прервал его. Он быстро отошел от стола, приблизившись к остальным.
— Господа, — обратилась Эмилия уже ко всем. Сейчас сюда приведут девочек, не надо, чтобы они здесь видели посторонних, пожалуйста…
— Я никуда не уйду! — тут же заявила Жервеза. Однако Николя не стал спорить и увлек Полетт во двор.
Вскоре в кабинет ввели перепуганную Зузу. Бедняжка совсем растерялась от необычной ситуации и смотрела испуганно, как морская свинка.
— Скажи, Зузу, — начала Эмилия, — ты дружна с Дениз Каркассонн?
— Да… Нет, мать Эмилия, не особенно… Ну, в общем, немного. Мы часто разговаривали… Об уроках… И просто так. А…
— Не бойся, девочка. Ты не сделала ничего плохого. Скажи, о чем вы беседовали? О доме, о жизни?
— Ддаа, — пролепетала Зузу. — И про цветы… Искусственные. Веночки, знаете, такие, для невест.