Аполлон дождался утвердительного кивка муз и кивнул.
— Предлагайте, — бросил сиренам.
— Мы призовем корабль, — сообщила Усталость. — Если девчонкам удастся вырвать смертных из нашей власти и обратить в творцов — отдадим перья.
— Трое против троих! — добавила Отвлечение.
— Клянетесь именем Зевса, что сдержите слово? — задал Пол главный вопрос.
Сирены взъерошили перья, громогласно каркнули:
— Клянемся!
На глазах у удивленных девушек черные вороны стали менять очертания. Неуклюжие птичьи туши превратились в тела молодых женщин, черные перья — в волосы цвета смоли. Что и говорить, накладывать морок сирены умели отменно.
Расположившись на скалистом утесе, они затянули тоскливую призывную песнь. Ту, что веками заманивала мореплавателей в их сети. Ту, пред которой невозможно устоять.
Дабы сломить боевой настрой муз, сирены выбрали особенных смертных. На зов приплыла утлая лодчонка, а в ней — всего два человека. Дряхлый старик и юноша — видимо, его сын. Парень, судя по бессмысленному взгляду и выражению лица, явно отставал в развитии.
Оба, и сын, и отец, были одеты в цветные лохмотья. И лодка их походила на самодельное каноэ — не определить, ни кто они, ни откуда прибыли. Даже из какого времени позвали их сирены, оставалось неясным.
— Вот это попадос! — у Габи началась паника. — Я и представить не могу, что делать с ними… Как с ними общаться, что внушать?
Пол впервые за многие сотни лет пришел в растерянность. Он находился в шаге от того, чтобы нарушить слово. И пусть Зевс накажет — главное, вызволить девушек с острова, пока не стало слишком поздно.
Неожиданно подала голос Энн:
— У моего сводного брата был синдром Дауна, — прошептала она. — Но мне всегда удавалось с ним общаться. Иногда он даже отвечал на мои вопросы… Позвольте мне попробовать?
— Ты еще слишком слаба, — покачал головой Пол.
— Но это наш последний шанс!.. — взмолилась Настя. — Пусть Энн попробует. А мы станем поддерживать ее силы вдохновением дружбы.
Полу пришлось согласиться. Но кто бы знал, с каким трудом далось ему это решение…
Энн пошла вперед, напевая себе под нос незатейливый мотив детской песенки. Перекричать сирен она не пыталась, представив, что, кроме нее и двух рыбаков, на острове нет никого.
Настя и Шел двинули следом, окружая подругу вдохновением, как защитным щитом.
Габи ринулась им на помощь, но Пол остановил ее:
— Музы не должны уподобляться сиренам. Сдержим слово: трое на трое.
Габи скрипнула зубами, но остановилась. От невероятного напряжения принялась, как в детстве, грызть ногти.
Сирены перехитрили самих себя: отец-рыбак оказался глухим и полуслепым. Он не слышал призывных песен, не видел прикинувшихся русалками сирен и тщетно убеждал сына направить лодку в другом направлении.