Хан оторвался от занятия и одарил меня улыбкой. Не без гордости заметил:
— Кладовые забиты до отказа, так что жду сегодня чего-то особенного.
От одного его взгляда у меня перед глазами закружилась стая разноцветной мошкары, а ноги предательски ослабели. Пришлось бежать, чтобы поскорее скрыться за спасительной дверью каюты.
Но никакие стены и никакие запоры не могли оградить меня от Хана. Все то время, что мы находились порознь, я думала о нем. И видела сны, которые детям до восемнадцати лучше не рассказывать.
Хан оказался куда стойче. И все же, даже его моральная броня постепенно давала трещину. Взгляды, которые я ловила на себе во время репетиций или совместных ужинов были красноречивее сотни слов.
Хан тоже поражался возникшей между нами симпатии, и то, что я землянка, его не сильно останавливало.
Крис и Ирон замечали многое, но держали мысли при себе. Рин и Амула обращали внимание только друг на друга и жили в своем собственном тесном, пропитанном бурной страстью мирке. Лишь репетиции и совместные ужины вынуждали их покидать каюту.
Анкор все еще держался отстраненно, но открытой агрессии не проявлял. Если и ревновал Хана ко мне, то делал это молча. И только однажды злодейка-судьба заставила нас столкнуться нос к носу с первым помощником.
Случилось это вечером, накануне прибытия на одну из многочисленных космостанций. Капитан успешно проложил курс, и Лазе плавно продвигался к намеченной цели.
Команде стало не до отдыха. Наше выступление решили посмотреть вальенцы — одна из самых почитаемых рас. Хан признался, что после антерианцев, они самые заносчивые и высокомерные.
— Постой, — не дополняла я, — хочешь сказать, что принадлежишь к элите космоса? И вообще, мне ты не кажешься ни заносчивым, ни высокомерным.
— Я исключение из правил, — без лишнего самодовольства признался он. — Но антерианцы считаются самой древней расой среди разумных галактик. И ведут себя соответственно.
— Вот бы посмотреть на твоих «родственничков», — пошутила я. — Сравнить, так сказать…
Как всегда шутка не удалась. Или у антерианцев и вовсе отсутствует чувство юмора?..
Как бы то ни было, Хан вновь замкнулся в себе и лишь небрежно заметил:
— Мне бы не хотелось. Не для того я покинул родную галактику… Давай продолжим.
Мы тренировались последними. На арене, используя последнюю возможность отрепетировать новый номер. Огнеупорный костюм сковывал движения, но это не мешало мне показывать чудеса ловкости. Пожалуй, теперь я могла дать фору настоящей пантере. Даже удивительно, как многому человек способен научиться при необходимости. Мышцы мои словно превратились жгуты — прочные и пластичные. Тело приобрело небывалую силу и выносливость. И при всем при этом я стала грациозней и изящней, чем была прежде.