Маркевич и спросил об этом, когда они вошли в каюту. Яков рассмеялся, кивнул на Домашнева:
— Его работа! Я перед войной в дальнее ходил, механиком: после нашего с тобой похода на «Отто Петерсене». Василь Глотов со Степанидой Даниловной так насели, брат, на меня, что заставили восьмимесячные курсы окончить. Ну и Люба, жена, пилила: учись! Помнишь я тебя с ней в Генте познакомил, когда мы нашу свадьбу праздновали? Повезло мне, Леша, — Яков счастливо улыбнулся, — хороший она у меня человек, настоящий, не то, что та… Детей у нас нет, так она знаешь как к моему Колюшке привязалась? Лучше матери, ей богу! Ну вот… А когда началась заваруха, аба божьего Якова Ушеренко с первых же дней замотали в военный флот, в полуэкипаж: будь здоров, не кашляй! Привезли сюда, честь по чести, выдали как положено, шинель, фланелевку, бескозырку — чем не жизнь, Миша, а? Шагай веселее: «эть, два, левой!»
— Бреши, бреши, пустомеля, — усмехнулся Домашнев, которому болтовня неугомонного дружка откровенно доставляла удовольствие.
— А чего брехать? Я Лешке истинную правду выкладываю, как на политзанятии Если б не ты, маршировать бы мне до сих пор или, в крайнем случае, на каком-нибудь катере задрипанному мотору драгоценное здоровье отдавать. Скажешь не так? А он меня, понимаешь, разыскал, товарищ батальонный комиссар наш, и со слезами в голосе говорит: «Не могу, — говорит, — видеть и переносить, как в полуэкипаже чахнут лучшие люди нашей эпохи. Быть, — говорит, — товарищ Ушеренко, самое маленькое адмиралом от артиллерии». Ну, и впер. По дружбе! На курсы младших лейтенантов. Видал нашивочки? Не подступись! Теперь мне до полного адмирала уже меньше ста лет служить осталось!
— Ох, и язык у тебя адмирал, — покачал головой Домашнев. — Как, Алексей, берешь к себе командиром огневиков этого трепача?
— Мы же договорились…
— Добро! — Михаил взглянул на часы, поднялся. Глаза его сразу стали неулыбчивыми, строгими. — Товарищ Ушеренко, сегодня сдадите дела в мастерской Завтра с восьми утра поступите в распоряжение капитана Маркевича для прохождения дальнейшей службы на пароходе «Коммунар».
— Есть поступить в распоряжение командира транспорта «Коммунар»! — без тени улыбки в занозистых черных глазах вытянулся Яков. — Разрешите вопрос, товарищ батальонный комиссар?
— Вопросы в штабе. Алексей, ты на берег?
— Да.
— Прошу на катер.
* * *
Ушеренко не обманул. В этот же день обе пушки были установлены на корабле. Под вечер, возвращаясь на судно, Маркевич еще издали увидел четкие контуры длинноствольных орудий на носу и на корме «Коммунара». Сердце радостно дрогнуло: ну, черт побери, пусть теперь сунутся самолеты или подводная лодка!