— Хитер? Но ведь он заболел.
— Хм, заболел… Присылать временную замену? Или сам справишься?
— Справлюсь, — не задумываясь ответил Маркевич. — Не я один, всей командой справимся. Команда у нас…
— Тоже знаю, о команде речи нет. — Василий Васильевич пригубил из стакана, посмаковал огненный напиток. — Хорош! Лишней бутылочки не найдется? Матери снесу, лучшим лекарством от простуды считает.
Он помолчал о чем-то думая, как бы взвешивая мысли, и даже крякнул:
— Эх, молод ты, Леша, вот что плохо! И годами молод, и стажем плавания. А то перевел бы я Бориса на каботажное судно — пускай ползает помаленьку возле берегов, а тебя командиром на «Коммунаре». Но нет, нельзя: сорвешься невзначай, наломаешь дров, а потом на всю жизнь, ни рыба, ни мясо. Как Ефим Носиков. Помнишь его?
Алексей усмехнулся:
— Помню… Вместе плавали на «Павлине Виноградове»… А в капитаны, Василий Васильич, мне еще рано. Хотя таким, как Носиков, я ни при каких обстоятельствах не буду.
Глотов не стал опровергать его, тем более, что сказано это было без тени бахвальства. Допил ром, опустился на диван, вытащил из кармана и раскурил трубку. И только пыхнув сизыми клубочками дыма, спросил:
— Так, говоришь, не получал предписания? Ясно, опять во «входящих» и «исходящих» застряло до утра. Ох, и доберусь же я до них! — Он даже пальцем погрозил кому-то. — Некогда нам утра ждать, Алексей Александрович. Ни дня, ни часа лишнего терять нельзя. Утром бумажку получишь, а сейчас готовь людей к перетяжке.
— На «Красную Кузницу»? На ремонт?
— Нет, в Лайский док: «Красная Кузница» забита до отказа. В пять часов подойдет буксир, и отправляйтесь, чтобы к началу работы быть на месте. Людей на борту хватит?
— Справимся, — так же уверенно, как и в первый раз, повторил Маркевич.
Он спокойно выслушал распоряжения заместителя начальника пароходства, хотя отправка в Лайский док означала, что отныне и до окончания ремонта судна коммунаровцам почти не придется бывать в городе. Док этот далеко, в одном из глубоководных рукавов Двины, в Лае, а от него до Архангельска с полсотни километров, не меньше. Пригородные пароходы ходят туда лишь один раз в сутки, по утрам. Попробуй не опоздай на работу. И уж кому-кому, а старпому, исполняющему обязанности капитана, об отлучках с судна нечего думать. Недаром Лаю моряки называют Камчаткой. «Ну и пускай, — подумал Алексей, — а что мне, собственно, делать в городе?»
Будто уловив то, что он сам решился додумать, Василий Васильевич нарушил молчание:
— От Тани тебе привет. Завтра уезжает домой.
Маркевич почувствовал, как краска залват его щеки, лоб, шею. Даже мочки ушей загорелись от смущения. Боясь, что Глотов заметит и неправильно истолкует это смущение, он как можно равнодушнее встал со стула, подошел к шкафу и, взяв непочатую бутылку рома, принялся очень медленно, Аккуратно заворачивать ее в лист желтой бумаги. Спросил, не оборачиваясь: