Борис Михайлович заметно нервничал, слушая всю эту отвлеченную болтовню. Пришел договариваться о ремонте, а сам несет невесть что! «Может быть, я неверно понял письмо консула? Или у них так принято, у этих янки? Или он ждет, чтобы мы сами начали разговор о ремонте? А вдруг обидится, если я начну?..»
У Григория Никаноровича было непроницаемо-вежливое лицо и холодок настороженного ожидания в спокойных глазах за стеклами старомодных овальных очков. Немало разных людей повидал Симаков за долгую свою жизнь, умел разбираться в людях, как бы заглядывая под искусственную маску на их лицах, и теперь ждал, когда раскроется и этот человек. В голове у старшего механика волнами прибоя шумела усталость: составляя дефектные ведомости на предстоящий ремонт, стараясь не упустить в них ничего общественного, он за последние двое суток спал в общей сложности не больше шести часов. Но усилием воли отгоняя наплывающую дремоту, Григорий Никанорович заставлял себя, и поддерживать разговор, и слушать американца с острым, незатухающим вниманием: к чему клонишь, к чему ведешь?
А Маркевичу было хорошо. Все трудное, связанное с переходом каравана за «Красиным» по трем покрытым льдами арктическим морям и по штормовому Тихому океану осталось позади. Почему же не посидеть в уютной и светлой каюте, не послушать остроумную болтовню свежего человека, этого симпатичного и, кажется, очень славного американского инженера?
Уиллер налил себе еще рюмку, с одобрением посмотрел ее на свет и вдруг без всякого перехода спросил:
— Сколько суток вы рассчитываете затратить на ремонт?
Ведерников взглянул на старшего механика, и Симаков сразу выпрямился, почувствовав, что наступило главное.
— Учитывая установку двух лопастей на гребном винте и замену поврежденных листов обшивки корпуса, — как бы прощупывая, начал он, — мы хотели бы уложиться в минимальные сроки…
— Точнее? — поднял Уиллер левую бровь и чуть прикусил губу.
— Видите ли, мы не знаем, каковы технические возможности вашей фирмы. Вы уже осмотрели судно, составили представление о нем, а я пока даже не знаю, где находится ваш завод. Можем ли мы назвать точный срок? Думаю, это лучше сделать вам.
— Четыре дня, быстро сказал инженер и отодвинул от себя нетронутую рюмку. — Четверо суток и ни часа больше. Когда начнем?
Но и теперь Григорий Никанорович не ответил на прямо поставленный вопрос, а главное ничем не выдал своего удивления. Четверо суток? Да он же сам считал, что на ремонт потребуется минимум две недели! Четверо суток… Может быть, может быть… На то и Америка. Но не думает ли этот обворожительный делец сорвать с них лишнее за столь быстрые темпы?