— Выгода — это верно. Однако в умении работать им не откажешь.
— «Культура»? — с иронией повторил Григорий Никанорович слово, недавно произнесенное капитаном. И тем же, что и в каюте, тоном почти сердито буркнул: — Ну-ну, поживем — увидим!
К ним подошел Яблоков, кивнул в сторону трапа, спущенного на берег.
— Американец пришел, инженер ихний.
— Зови сюда.
Через минуту Уиллер поднялся на спардек, приветливо помахивая рукой и сияя своей белозубой улыбкой. Вместо песочного костюма на нем был теперь синий комбинезон, из-за пояса которого торчали кожаные рукавицы с раструбами.
— Готовы, господа? Начинаем!
Как бы в подтверждение этих слов по другую сторону судна коротко рявкнул буксир и вслед за тем донесся нечленораздельный крик. Яблоков бросился туда принимать швартовые концы. Инженер, перегнувшись через поручни, начал отдавать короткие, отрывистые приказания людям на буксире, и те мгновенно подчинялись ему. Не прошло и получаса, как под подзор «Коммунара», к рулю, уже был подведен низко сидящий в воде просторный понтон, и на палубе его деловито захлопотали плечистые парни в таких же, как у их начальника, синих комбинезонах, разбирая и готовя к работе поблескивающее на солнце смазкой и красками оборудование.
— О′кэй, — удовлетворенно кивнул самому себе Уиллер. — Готово, — и лишь сейчас заметив Симакова и Маркевича, наблюдавших за работой, то ли спросил у них, то ли предложил: — Пошли на нос?
Григорий Никанопович сдержанно покачал головой.
— Не стану мешать. Если понадоблюсь, скажите матросу.
— Карашоу, — по-русски согласился инженер и и сразу заторопился на полубак. Он не пошел, а почти побежал туда — стремительный, ловкий, нетерпеливый, и Маркевич не мог не последовать за ним. С правого борта судна, под самой скулой, обшивка которой была повреждена в битве с арктическими льдами, тоже стоял уже понтон и слепящий огонь электросварки на палубе его заставил Алексея невольно зажмурить на миг глаза.
Как зачарованный смотрел Маркевич на удивительно слаженную, прекрасную в своей виртуозности работу американских судоремонтников. Синеватые огненные ножи автогена с сердитым шипением резали, словно масло, толстые листы поврежденной корабельной обшивки. Не успевал отрезанный лист отделиться от корпуса, как его тут же подхватывал стальными челюстями похожий на черепаху кран и без труда относил на баржу, пришвартованную к понтону. Зияющая дыра в корпусе корабля росла на глазах, и штурман подумал, что при таких бешенных темпах американцы закончат, пожалуй, работу быстрее, чем за четверо суток. Он поискал глазами Уиллера — хотелось сказать об этом инженеру, но того не было ни на понтоне, ни на полубаке: очевидно, опять умчался на корму.