С переводом Бронислав замешкался. Никанор повернулся обратно, вперился взглядом в дорогу и больше не произнес ни слова. Обиделся.
Они въехали в деревню Буркин-Буерак и высадились около одноэтажного деревянного дома. Было тихо, только где-то лаяли собаки. Пахло дымом и снегом. Из дверей дома вышел невысокий человек в тулупе и валенках.
– Добро пожаловать в наш Дворец культуры, – с некоторой иронией произнес он. – Меня зовут Михаил Николаевич Буркин, можно просто Михаил. Я директор клуба.
Он пожал всем руки.
Осветитель и звукооператор оторопело смотрели на «дворец».
– Честно говоря, не ожидал такой чести, – продолжал директор. – В последний раз у нас звезда была в семьдесят пятом. Мирослав Кузляев, виртуоз-балалаечник из Сибири. А тут – целые «Битлз». Бронислав Валерьянович, а это правда «Битлз»? А то, может, пародисты какие-нибудь…
– Да нет, к сожалению, – ответил Бронислав. – Самые настоящие. Как и подлецы у нас в… – он с трудом сдержался, – тоже самые настоящие.
– Ну, зачем вы так, – обиделся за кого-то директор. Все двинулись к клубу. – Хорошо, что к нам приехали. Примем, как полагается, что ж мы, не люди? И аппаратуру предоставим, и явку. Хоть стопроцентную не обещаю, мужики на охоте в основном, но человек двадцать придут, гарантирую.
– Сколько? – спросил осветитель Сергей, не веря своим ушам.
– Ну, если проставлюсь, то с бичами и «химиками» сорок наберу, – подбодрил Михаил Николаевич.
– У вас здесь есть ученые? – удивился молодой звукорежиссер Артур.
– Ага, народ крученый, дошлый, из колонии поселения, – подтвердил директор.
Они вошли во дворец.
В дальнем правом углу топилась большая русская печь, вдоль стен тянулись лавки, в середине зала – пять рядов желтых стульев из кинотеатра, скрепленных по три. Напротив возвышалась невысокая сцена с белым Лениным на кумаче. Рядом висел плакат с жемчужнозубой селянкой в шали. Он справедливо утверждал, что больше тракторов – больше хлеба. В правом углу стоял железный усилитель на стуле, по обе стороны сцены покоились обтянутые рыжей материей громкоговорители.
Звукооператор, как сомнамбула, медленно поднялся на сцену, подошел к усилителю, нагнулся и прочитал, как бы не веря самому себе: «Трембита сто один». Ноги его подкосились, и он сел прямо на коричневый пол.
– А когда мы поедем в «Избу»? – спросила Линда.,
Моисей Миронович Мучник познакомился с Леонидом Аркадьевичем Якубовичем полгода назад, когда привез на конкурс «А ну-ка, девушки!» томичку Галину Шабанову.
Леонид писал для передачи сценарии, Мучнику передача нравилась, оба неплохо играли в преферанс, отлично готовили, обожали КВН и всем сердцем любили Сибирь. Причем у Якубовича эта любовь была отнюдь не заочной. Он говорил, что оплатил эту любовь кровью, когда еще пацаном работал «живцом» во время научной экспедиции.