Раймунд Ажильский
После этой победы так случилось, что наши князья Боэмунд, герцог [Готфрид] и граф Фландрский расположились в городской цитадели, но Боэмунд занял самые высокие башни, уже в этот час замышляя недоброе и погрешая против справедливости. И следующее, что он сделал, это было насильственное изгнание из цитадели людей герцога, графа Фландрского [Роберта] и графа Сен-Жильского [Раймунда]. Он объяснил свой поступок тем, что якобы он дал клятву тому турку, который сдал город, что он один будет владеть им. Под этим предлогом, действуя безнаказанно, он начал домогаться укреплений и городских ворот, которые граф, епископ и герцог защищали во время осады. Все уступили ему, кроме графа [Раймунда]. Хотя он и был болен, он не хотел отдавать предмостных ворот, несмотря на все обещания, угрозы и мольбы. Раздор в это время не только беспокоил князей, но и нарушил согласие между людьми, так что мало было тех воинов, кто не спорил о количестве причитающейся им добычи. Не было в городе и такого судьи, который смог бы разрешить все эти споры, слишком много было совершено несправедливостей по отношению к каждому человеку. К тому же граф и епископ были поражены тяжелым недугом и не могли ни в коей мере защитить своих людей от творимого против них зла. Но почему мы уделяем такое внимание подобным делам? Поистине, наши люди, наслаждающиеся свободой и богатством, нарушили обет, данный Богу, и отложили до ноябрьских календ поход, ради которого они сюда и пришли. И это несмотря на то, что в это время города во власти сарацин были настолько охвачены страхом и подавлены сообщением о бегстве турок, что если бы наши франки снова двинулись вперед, то мы уверены, что ни один город, включая Иерусалим, не бросил бы камень в их огород.
Тем временем наш господин епископ Адемар де Пюи, возлюбленный Богом и народом, человек дорогой всем во всем, отошел ко Господу в августовские календы. Настолько велико было горе христиан при известии о его кончине, что если бы мы, ее свидетели, взялись описать ее, то все равно не смогли бы сделать этого вследствие величия произошедшего события. Насколько епископ был необходим князьям и всему Христову воинству, стало ясно после его смерти, когда князья разделились в себе: Боэмунд ушел назад в Романию, а герцог Лотарингский направился в Эдессу.
На вторую ночь после погребения епископа Адемара в церкви Святого Петра в Антиохии Господь наш Иисус Христос вместе со святым Андреем и самим епископом предстал перед Петром Варфоломеем, тем самым, что рассказал о Копье, в графской часовне, где находилось Копье Спасителя. И епископ обратился к нему со следующими словами: