«Многие из деревни, — продолжал Старик, — переехали в другой повет и там получили землю. Когда перебирались на новое место, что-то приключилось с рыжей собакой Гембали, и люди от души смеялись. В суматохе пес потерял хозяина, стал метаться, помчался на строительную площадку и свалился в глубокую яму, а выбраться не может. Ну, и, дело обычное, начал скулить. Услыхали ребятишки и — к яме, но как вытащить собаку, не знают, и давай смеяться — им только палец покажи.
От усадьбы Гембали было это далеко, и он не знал, куда подевалась собака, да и не до нее ему было: он грузил на телегу скарб, чтобы ехать в ту деревню, где взял надел.
Ребята, те тоже не побежали к Гембале и не сказали про собаку: бежать было далеко, и они, верно, подумали: «Эка важность собака». Ну вот, стоят они, значит, над ямой и смеются, а собака скулит внизу.
Один мальчонка постарше сказал: «Давайте засыплем ее землей, раз она сама свалилась в яму, жалко такой случай упускать. Все равно рано или поздно она околеет, и ее засыплют землей». Тот, кто предложил живьем закопать собаку, сказал: «Заварткова плачет и на себе волосы рвет из-за того, что уезжает из деревни, а мы собаку будем жалеть».
Ему кто-то возразил: «Из-за того, что Заварткова плачет и волосы на себе рвет, нельзя живьем закапывать собаку, у Завартковой всегда глаза на мокром месте. Разве собака виновата, что она плачет?»
Но большинство хотело засыпать собаку землей, им это было интересно. А собака сидела в яме, скулила и посматривала на людей, но люди были чужие — Гембаля уехал, ему не до собаки было. В деревне все пришло в движение: настал последний день отъезда. Уцелевшие дома через несколько дней должны были снести, строительство подступило к самым заборам, а на полях уже высились большие красивые дома, — в них жили те, кто остался здесь и получил работу.
На дорогах скрипели возы, доверху нагруженные скарбом переселенцев. Я поехал с ними из любопытства. Люди сидели на возах или шли рядом и оглядывались на покинутые жилища — они еще стояли, но через несколько дней их не станет. Потом возы въехали на большак, с которого как на ладони виднелась опустевшая деревня.
А собака Гембали, как потом говорили, осталась; не мог же Гембаля ее ждать, он хотел ехать вместе со всеми, и ему было не до собаки. Ребята, стоявшие на краю ямы, в которую свалилась рыжая собака, все еще спорили: вытащить ее или закопать живьем? Тех, кто хотел ее живьем похоронить, становилось все больше, но пока еще было неявно, Кто одержит верх и что будет с собакой.