Он обернулся и подал знак стражнику, стоявшему у дверей. Тот приблизился, выслушал приказание и удалился.
Фируза тем временем придвинулась к принцессе и горячо зашептала:
– Зачем ты согласилась, Май? Неужели ты ему веришь? Он ведь лжет, каждое его слово – ложь!..
Та не успела ничего ответить, ибо Хорас уже повернулся к ним и окинул обеих сумрачным взглядом.
– Да, я забыл предупредить еще об одном – на тот случай, если подобная мысль придет кому-нибудь в голову, – побег отсюда невозможен. Выбравшись из дому, вы будете кружить по лесу, пока не вернетесь обратно. Эта местность зачарована. Так что лучше всего вам смириться, сударыня, и с легким сердцем готовиться к свадьбе.
Маэлиналь ничего не ответила, только еще выше подняла голову, выжидающе глядя в сторону двери.
Через несколько минут, прошедших в полном молчании, на пороге в сопровождении стражника появился растерянно озирающийся по сторонам Овечкин. И при виде принцессы лицо его озарилось выражением такого самозабвенного счастья, что у царственной пленницы невольно екнуло сердце.
Фируза рядом с нею прерывисто вздохнула. А Хорас беспокойно шевельнулся и, обратив к Маэлиналь искривленное болезненной гримасой лицо, напомнил с неприкрытой угрозой в голосе:
– Я верю вашему слову, благородная принцесса!
– Как вы себя чувствуете, Михаил Анатольевич? – заботливо спросила принцесса Май, едва они остались втроем в отведенных для нее покоях. – Где вы были, как обращались с вами?
Ее учили в первую очередь заботиться не о себе, а о своих подданных. Овечкин, растроганный, посмотрел на нее.
– Я в полном порядке, принцесса. И должен вам кое-что рассказать. В башне, куда меня поместили, заперт Баламут Доркин, ваш друг…
– Баламут? – в глазах Маэлиналь внезапно засветилась отчаянная надежда. – Он тоже здесь? О… я завтра же потребую, чтобы освободили и его… благодарю вас за добрую весть!
Тут же она и сообразила всю тщетность своей надежды. Закусила губу, глаза потухли.
– О чем я говорю! Он так же беспомощен тут, как и мы. И все же – он сумел разыскать меня. Я сделаю для него все, что смогу. Если Хорас…
Овечкин вздрогнул.
– Хорас! Выслушайте меня внимательно, принцесса. Я знаю, что нужно от вас Хорасу, от вас и от Никсы Маколея…
И он торопливо пересказал все услышанное в башне от вещей птицы. Невеселый это был рассказ, ибо не оставлял никакой надежды на благополучный исход дела, но Михаил Анатольевич чувствовал себя не в праве скрыть от принцессы, что ее ожидает в том случае, если Никса Маколей проиграет бой. А тот должен был проиграть…