Рябиновая ветка (Стариков) - страница 131

Он вспоминал подробности собрания, уже не испытывая гнетущего и тяжелого чувства, с которым шел на него. Правы люди: не стало у него сил вести такое большое и сложное хозяйство, перестал он замечать свои промахи, не видел, как росли рядом с ним новые работники. Не давал он ходу и Руднову, не потому, что хотел сознательно помешать ему, боялся нового, а просто не понимал его. Люди вели хозяйство, а ему казалось, что это дело только его рук, и невольно подминал он других, не давая им развернуться.

Он оглянулся на ярко освещенные широкие окна конторы правления колхоза. Хозяйничай, Андрей Руднов, вон с какими большими планами ты сегодня выступил! Верно сказала Устинья Григорьевна — рядом нас теперь не поставишь… Вот только где теперь мое место?

В конторе потухли огни, и на крыльцо вышли Андрей Руднов и бухгалтер… Яркий лунный свет залил село, видное сейчас до самых крайних домов, заголубели снежные поля.

— Эх, красота какая! — сказал громко Андрей. — Просторы у нас какие! — Он помолчал и спросил: — Не решил, Михаил Афанасьевич? Завтра бы пораньше нам и выехать. Ждут шефы, теплицу надо строить. Дня нельзя терять.

— Подумаю…

— Чего же думать? В правление избрали — работать надо.

— Рано ли выезжаешь?

— Часика в четыре.

Они распрощались. Председатель и бухгалтер пошли по дороге, и длинные тени их двигались рядом по снегу. Они скрылись за поворотом, а в морозном тихом воздухе еще слышался дружный скрип снега под валенками.

Сойдя с крыльца, Михаил Афанасьевич постоял немного и тихо пошел по дороге. Он шел медленно и неторопливо, охваченный сомнениями и раздумьями, опять припоминая каждое слово из ночного разговора на улице и подробности сегодняшнего колхозного собрания.

В его доме было темно, только холодно сверкали лунным отражением стекла окон. Михаил Афанасьевич не заметил своего дома и остановился уже на повороте в гору на боковую улицу. Постояв, он решительно свернул в гору.

«Зачем иду? — думал он. — Сказан был совет. На того не хочу быть похожим. А разве похож?»

Он подошел к знакомому дому с тремя окошками и низенькими воротами. Окна были ярко освещены, узенькая дорожка лежала черной тропкой, а в раскрытую калитку виднелся ярко освещенный лунный светом двор.

«Ждет!» — с радостным и облегчающим все разом волнением подумал Михаил Афанасьевич и свернул на тропинку.

1954 г.

Пароход, покачиваясь на крутой волне, встал на рейде темной ночью, и команда долго гремела цепями, спуская шлюпку. У восточного берега Байкала небо часто разрывалось всполохами молний, но грозовой фронт проходил так далеко, что западного берега гром и не достигал.