Зоя стояла, чуть выставив вперед тонкие руки, с выражением решимости в синих глазах. Легкие светлые волосы, почти бесцветные у висков, выделяли румянец волнения. Видимо, предстоящий разговор был для нее очень важен.
Черкашин жестом пригласил девушку в дом.
В комнате было душно. Черкашин открыл окно, и занавеска заколыхалась от легкого ветра.
Зоя сидела на табурете — другой мебели в комнате не было — и покорно ждала. Румянец все еще горел на ее лице.
Черкашин сел напротив девушки на второй табурет.
— Мне сказали, что вы против моего переезда в другую группу, — вызывающим высоким голосом, видимо приготовясь к резкому разговору, проговорила Зоя.
— Не точно передали, — поправил Черкашин. — Я хотел узнать, почему вы решили уйти в другую группу. И меня удивило, но, может быть, я и ошибаюсь, безучастное отношение к этому ваших товарищей.
— А разве просто так, без всякой причины, нельзя переехать? — с вызовом спросила Зоя.
— Какая-то причина есть.
— А если ее нет?
— Точнее, не считаете нужным доверить мне.
— Может быть…
— А мне важно знать. Это не праздное любопытство. Я старше вас и отвечаю за весь наш маленький коллектив. Я не могу равнодушно относиться к переходу людей из группы в группу. Почему вы хотите уйти отсюда?
Зоя молча всматривалась в лицо Черкашина, словно решая, достоин ли этот человек ее доверия.
— Хорошо, — тихо сказала она, опуская глаза. — Вы узнаете… Меня оскорбил один человек, очень сильно, напрасно. Поэтому я и должна уехать.
Черкашин ждал дальнейшего рассказа.
Зоя подняла лицо, оно казалось спокойным. Лишь одна морщинка прорезала лоб.
— Это все, что я могла сказать. Теперь вы переведете меня?
— Да, — поспешно сказал Черкашин. — Куда вы хотите переехать?
— В любое место.
— Дайте мне небольшой срок. Скажем, пять дней.
— Хорошо.
Зоя быстро встала.
— Вот и все! — с искренним облегчением вырвалось у девушки.
Открыто и доверчиво она смотрела на Черкашина.
Он дружески улыбнулся.
— Вы садитесь, — пригласил Черкашин, и девушка послушалась. — Ну, начистоту. Трудно вам тут? Заехали далеко от дома. А живется без особых удобств, да и ребята, верно, не всегда деликатны.
— Что вы! — с какой-то даже обидой воскликнула Зоя и милым жестом, защищая товарищей от несправедливости, протянула руки. — Тут все очень хорошие, и жили мы дружно. Вот, знаете, когда еще сюда ехали на пароходе, очень боялись за Сережу Старовойтова. Нерешительным он казался, нетвердым. А он — такой энергичный, беспокойный…
«Это не он», — почему-то с облегчением подумал Черкашин.
Зоя обвела глазами комнату, как будто только сейчас вошла в нее, и заметила тумбочку, на которой лежали книги. Черкашин перехватил ее жадно загоревшийся взгляд.