Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Но и стихи, казалось, не произвели впечатления на лейтенанта.
— Вы хотели видеть того, кто вас задержал? — сказал Шакурский. — Он здесь.
Штейнгартен повернулся и медленно встал. Лухманцев поразился выражению усталости на его лице. Увидев старшего сержанта, Штейнгартен сделал к нему несколько шагов и сказал:
— Разрешите поблагодарить вас. Двое суток я скрывался от солдат американской военной полиции. Мне угрожает новый концентрационный лагерь. Некоторые наши газеты пытались вступиться за меня. Но ничего в нашей стране не изменилось после разгрома нацистов. Вы мне дважды спасаете жизнь: первый раз в сорок пятом году, когда советские власти взяли Австрию, и второй — сегодня, когда у нас господствует американская демократия, — горько закончил он.
Он сильно, с чувством пожал руку старшему сержанту. Лухманцев невольно покраснел. Он не понимал, почему надо его благодарить.
— Мне стыдно за свою родину, — продолжал Штейнгартен, обращаясь к Шакурскому и Лухманцеву. — Но люди моей родины все больше начинают понимать, кто их истинный друг, с кем им по пути. Ваши солдаты недаром пролили свою кровь в Австрии. Я, старый человек, всю жизнь посвятивший изучению языков давно живших народов, понял, что и я должен бороться за свободу своего народа, за мир в мире, что в наше время нельзя никому стоять в стороне. Это же поняли тысячи людей, знающих жизнь лучше меня.
Он еще раз пожал руку смущенному Лухманцеву, вглядываясь в него, словно стараясь запомнить его лицо.
— Можете идти, — сказал Шакурский Лухманцеву, забирая у него письма.
Профессора отвели в маленькую угловую комнату, где обычно оставались все задержанные до тех пор, пока их не отправляли дальше. Там стояли кровать, стол, два стула и шкаф для одежды. Лухманцев в коридоре прислушивался к монотонному шуму дождя в сгущающихся сумерках, когда Штейнгартен прошел в эту комнату. Профессор дружелюбно улыбнулся старшему сержанту и остановился.
— Забыл спросить: нельзя ли у вас достать какую-нибудь книгу?
— Сейчас узнаю, — ответил Лухманцев и пошел опять к Шакурскому.
Лейтенант сидел за столом и читал письма.
— Выбери что-нибудь, — разрешил Шакурский и добавил: — Интересный человек… Похоже, что говорит правду. Отнеси, отнеси книгу, — вспомнил он о просьбе задержанного.
В комнате политпросветрабаты Лухманцев, открыв дверцу шкафа, долго смотрел на книжные корешки, не зная, что же выбрать профессору для чтения. Он отложил «Молодую гвардию» Фадеева и, подумав, добавил к нему томик военных стихов Симонова, потом передал книги и пошел читать газеты.