Суды, попытки наказать виновных прошли впустую. Эскулапы грамотно оформили медицинские документы: диагноз беременной, её расписка в том, что предупреждена о возможных осложнениях, удобные заключения комиссий.
Если бы не Новый год!
У Влада были причины ненавидеть этот праздник. Не получалось отделаться от чувства, что люди танцуют на поминках, пускают фейерверки в память о погибших — Любаше и Вареньке, так он называл нерождённую дочку…
Автобусы ждали московский поезд. Влад попрощался с проводницей, подмигнул в ответ на заинтересованную улыбку и побежал к знакомому «пазику», задрав плечо с лямкой тяжёлого рюкзака и чиркая по утоптанному снегу концами новых лыж, которые купил деду Лазарю в подарок. Собственные его лыжи целый год ждали в крайней сараюшке деревни, откуда до места — десять километров лесом. По договорённости с хозяевами сарая Влад оставлял лыжи, чтобы не возить каждый раз, а без них к хутору Лазаря не пробраться, особенно в такую снежную зиму, как эта.
Широкая просека упиралась в овраг, за ним превращалась в едва заметную тропу. Влад сделал крюк по дну оврага и, преодолев небольшой подъём, зашёл к хутору со стороны хозяйственного дворика.
Гладкость снега, занесённые двери, которые давно никто не открывал, вызвали тревожные предчувствия. Влад машинально прикинул, успеет ли он до темноты вернуться в деревню, если Лазаря нет в избушке.
Обогнул дом, от сердца отлегло — Колчедан радостно залаял, вылетел из будки и чуть не опрокинул гостя в нетронутый человеческими следами снег.
— Где хозяин-то? Ладно-ладно, погоди, потом повозимся.
В сенях Влада встретил ещё один знакомец, медленно скользнул полосатой шубкой по заиндевевшей штанине и прошествовал в избу.
— Здравствуй, Васильич, — вслед ему сказал Влад, разделся и шагнул в тепло.
Из дальнего угла послышался хриплый кашель и голос Лазаря:
— Думал, не приедешь, телеграмму-то я тебе не отбил.
— Как же! Размечтался! Не приеду, видишь ли! — весело откликнулся Влад. — Чего разлёгся?
— Да так, знаешь, ногу подвернул в трёх километрах отсюда. Пока тащился, застыл. Теперь хвораю, уж скоро месяц, — с досадой на свою неловкость сообщил старик, но через секунду сердитое выражение лица сменилось беспомощным, начался новый приступ кашля.
В груди у Влада заскреблось: знать бы! Мог и раньше вырваться, помочь одинокому леснику.
— А животины твои где? Вижу, из дому не выходишь.
— Кума в деревню забрала. Дай бог ей здоровья. Сам сычом сижу тут, только Колчедану миску с кашей выношу на крыльцо.
— Давай-ка поправляйся, надо подарок испробовать.