— Поправлюсь, куда деваться.
Лазарь с трудом поднялся, шатаясь добрёл до лавки, сел и закашлялся. Влад искоса наблюдал за зеленоватым, обросшим седой щетиной лицом деда и механично доставал из рюкзака гостинцы.
— О! Дело, — одобрил Лазарь продуктовый набор, — а то мне заварная лапша и каша из пакетика уже поперёк горла стоят, а путное что приготовить ни сил, ни желания.
— Нога как, не беспокоит?
Дед кивнул, снова закашлялся. Когда приступ отпустил, оба они — старик и гость — встрепенулись, услышав звук мотора. Урчание приближалось. Заливисто и весело лаял Колчедан.
— Варенька, — тепло взглянул на Влада хозяин. — Вот ведь упрямица! Говорил, не приезжай, нет — примчала.
Со двора, где умолк снегоход, раздался девичий голосок:
— Хороший, хороший, Колчедаша! Ладно-ладно, вот смотри, что для тебя захватила, погрызи. Холодец тётушка варила, я косточек тебе сберегла.
Через минуту скрипнула входная дверь, в избу вместе с морозным воздухом заглянула запорошённая снегом розовощёкая девушка.
— Здрасте! — сказала она Владу, смутившись, и подбежала к Лазарю: — Целовать не буду, я холодная. Ну как ты, дедуль? За пенсией не приехал, я доставила.
— Зачем? Разве просили тебя?
— Сам знаешь. — Варя скинула пуховичок, села на лавку, поставила рядом с собой почтальонскую сумку, — неполученную я должна вернуть, потом раньше чем через месяц, не привезут.
Влад раскладывал вещи и продукты по местам, поглядывая на девушку: как она отсчитывает деньги, подсовывает Лазарю ведомость, где тот, откинувшись дальше от листа, ставит простенькую закорючку со словами «вот тебе мой крест». Потом на столе всё из той же сумки появилась упаковка шприцов, коробочка с лекарствами и пакет спиртовых салфеток.
— Уколы умеете делать? — обернулась почтальонша к Владу.
Он замер, глядя прямо в её смеющиеся, зеленоватые с синими искорками, глаза, и промолчал. Влад чувствовал себя беспомощным ребёнком, который не выучил стихотворение и вдруг оказался на ярко освещённой сцене под взглядами сверстников, их родителей и воспитателей.
— Ладно, сама приеду, — сказала Варя, — дедуль, ложись-ка.
Она выверенными движениями достала салфетку — пахнуло алкоголем. Протёрла руки, принялась подпиливать шершавой пластиной горлышко ампулы.
— Чего придумала? — возмутился Лазарь и зашёлся гулким кашлем.
— Потапыч сказал, если кашляешь — колоть, а то как бы пневмонии не дождаться.
— Нашла кого слушать! Потапыча! Не согласен я на уколы! — спорил старик.
— Никто тебя не спрашивает, — в голосе Вари звенели строгие нотки, — скрутим и вколем. Не сомневайся. Или в больницу захотел?