Он склонился над тетрадью и стал перечитывать только что написанный кусок. Писал он с трудом и теперь, должно быть, вернулся к началу, снова застрял на неудачно подобранном слове, болезненно застонал и бросил настороженный взгляд в нашу сторону, чтобы удостовериться, видим ли мы его муки. Потом он стал грызть кончик ручки и с тоской смотрел на почерневшее от пыли окно.
Я переставил бутыль с бурно растущим японским грибом, смахнул с радиоприемника остатки тризны в мою честь, потом повесил ровнее покосившийся зимний пейзаж. На этой картине красный свет заката многократно отражался в девственно чистом снегу и напоминал мне о чем-то относящемся к моему прошлому, о чем-то мертвом, о каких-то несбывшихся надеждах.
Потом я отнес на веранду ненужную мне больше щетку. Регина стояла у своей двери, высоко вскинув голову. С чисто женской практичностью она одновременно загорала, купаясь в лучах позднего осеннего солнца, и завивала волосы горячими щипцами. Ее нисколько не смущало, что она была в нижней юбке.
— Снова жара, — сказала она, не глядя в мою сторону. — Вот увидите, это просто так не пройдет.
— Верно. Весь месяц — ни капли дождя.
— Извините, что я не одета. Но я поздно проснулась. А тут за мной скоро приедут. На такси.
— Хо-хо-хо. И вы не пойдете на молитву?
— Сегодня не пойду. Бог меня простит. Прямо из города приедут.
— Вы когда-нибудь бывали в бору?
— А зачем мне туда ходить? Лучше бы он сгорел. У меня там никаких дел нету.
— Ну, тогда желаю вам успеха.
— Вам я тоже не советую туда ходить. Из наших там бывает только путевой мастер. Во время войны у него погибли жена и дети. Он их похоронил на том самом месте, где их убили, возле смолокурни. Говорят, он поэтому такой ненормальный. Но, по-моему, надо жить сегодняшним днем, не вспоминать о том, что было, и не думать о том, что будет. Правильно?
— Пожалуй, правильно, пани Регина.
— Вот и поезжайте в родную сторонку и привезите себе жену.
Регина лязгнула щипцами, послюнявила палец и попробовала, горячие ли они. На ее плечах еще не просохли светящиеся капли воды.
— Вы молчите?
— Мне никого не хочется сюда привозить.
Она повернулась лицом в мою сторону и вдруг рассмеялась.
— А может, я бы себя за вас просватала?
— Не уверен, что это был бы удачный для вас выбор.
Немножко помолчав, она наконец изрекла:
— Когда-то вы, наверное, были лучше.
— А теперь стал хуже?
— Нет, не то. Но я чувствую, что с вами не все ладно.
Куры залезли под крушину и закудахтали между корнями деревьев в своем укрытом от солнца убежище. Где-то неподалеку на высокой ноте звенели пчелы.