Подняв его на уровень глаз и очистив от налипшей грязи, я был поражён чистотой его структуры и насыщенностью цвета. Завернув его в тряпицу, я спрятал его в кожаный кошель и покинул место встречи уйдя вслед за своими людьми.
Из кустов, за мной по-прежнему следили трое пигмеев, оценивая мою реакцию на алмаз и следя, как за мной, так и за моими людьми, непрерывно ожидая от нас подвоха. Увидя, что наш отряд ушёл, бесследно растворившись в джунглях, они переглянулись покачав с удовлетворением головами, и обменявшись несколькими словами отмечая факт того, что не ошиблись во мне, и им не грозит смерть из-за алчности, или вероломства неожиданного для них союзника, после чего, также растворились в полусумраке джунглей, отправившись к своим людям.
Больше потерь мы не понесли и благополучно вышли из джунглей. Здесь нас встретила саванна, но уже наша, родная. Здесь каждый камешек мне знаком и каждый колосо…, волосок на шкуре диких павианов, что нагло резвились неподалёку, усеяв огромный баобаб. Громко визжа, они вступали между собой в драки, а также совокупления нисколько не стесняясь невольных зрителей. Я, только сплюнул проходя мимо них, остальные, и вовсе не обратили на это никакого внимания.
— Вот блин, мы и дома, — подумал я смотря на этих животных. Но это ещё ничего, животные, что с них взять, а вот когда этим, или чем-то похожим занимаются люди, то это уже… чересчур.
К сожалению, здесь это приходилось наблюдать сплошь и рядом, и никто не стеснялся. Я опять погрустнел. Все эти бесконечные похищения из племени в племя несовершеннолетних девочек, удаление у них же нёбного язычка и молочных зубов.
Все эти дикие обычаи и варварство, очень угнетали меня, я привык использовать женщин по их прямому предназначению, но при этом не угнетая их и даже почти не издеваясь. Подумаешь, расстались не сойдясь характерами (моя версия), и этот козёл поимел меня и бросил (её версия). Но ведь по любви же, а не по принуждению.
Пришлось покричать на своих воинов, что маленько расслабились и устали таскать добычу, которую я перегрузил и на них, боясь, что пленники не выдержат последнего перехода по саванне. Затосковав, я вспомнил Нбенге, которая любила меня, но которую не любил я. Вместе с ней меня ждала дочь, которую я любил, но так, слегонца, не чувствуя прямого родства, а только косвенное.
Но их я не брошу, потому что я хороший, точнее, потому что не хотел быть сволочью, да мне и нетрудно было их защищать и обеспечивать всем необходимым, в том числе и своим статусом. Я мог бы завести сейчас и гарем, но зачем… зачем мне все эти проблемы, забота о фактически чужих мне тётках, слушать их сплетни и тупой вздор, и бесконечные нелогичные разборки друг с другом.