А потом Элиас ощутил…
Кровь Мелании. И приближающуюся смерть.
Если прежде у страха не было лица, то теперь оно появилось. И стало гораздо, гораздо хуже прежнего.
Элиас мгновенно понял, где это произошло, и через долю секунды уже стоял возле балкона. Первое, что он увидел, и последнее, что теперь будет являться ему всю оставшуюся бесконечность жизни, — это бесчувственная некромантка, повисшая сломанной розой в руках Реджинальда Вечного Крика. И ее бледное обескровленное лицо.
Крик был не в себе. Он едва ли вообще заметил, что возле него появился еще один древний. И Элиас мог понять почему. Кровь Мелании была необычной. Она давала такие эмоции и ощущения, о которых вампиры не могли и мечтать, обладая полумертвой природой. Даже капля ее крови усиливала регенерацию и многократно увеличивала голод. Элиас знал, что Реджинальд не сможет остановиться.
Не тратя время на размышления, не задумываясь, он черной молнией очутился за спиной Крика и в тот же миг руками, на которых отросли длинные когти, что были крепче стали, вцепился в голову древнего. Уже в следующую секунду одним резким движением Элиас оторвал ее, как переспевший помидор с ветки.
Кровь хлынула в стороны, а спустя пару секунд начала сворачиваться, как и положено.
Однако Элиас больше не обращал внимания на Реджинальда. Ему было не до него. Он отбросил его голову в сторону, как кусок мусора, упал на колени и обхватил Меланию, пытаясь понять, насколько все плохо.
Он уже успел разорвать собственное запястье, чтобы напоить девушку кровью, но в последний момент, поднеся руку к ее губам, вдруг замер.
Мелания уже не дышала. Ее сердце не билось. Лишь мозг еще функционировал, но это было очень ненадолго.
У древнего вампира задрожали руки. Он сцепил ладони в кулаки, сдерживая рвущееся из груди рычание.
Давать кровь было поздно. Тьма, что была растворена в ней, безусловно, восстановит некромантку. Вот только если сердце не бьется, значит, к жизни ее вернуть уже не получится. Его кровь сделает ее простым вампиром. Низшим. Полным голода, ярости и ненависти, присущей всем мертвецам.
Пройдут десятилетия, прежде чем она вновь сможет самостоятельно контролировать себя. И вряд ли после этого некромантка, которая всю жизнь охотилась на таких, как он, его простит…
Элиас вглядывался в бледное до синевы лицо Мелании и не мог поверить, что все это допустил. Что толку от всей его силы, если он не может спасти даже свою любимую?
А он любил ее. Простую человеческую девушку. Осознание этой невероятной истины пришло к нему не сегодня, а гораздо раньше. Все это время он лишь не мог поверить. Осознать то, что ценит чужую, короткую и беззащитную жизнь гораздо выше своей. Бессмертной.