Осталось лишь незаметно подкрасться к вампирше со спины… Подкрасться к существу, обладающему великолепным слухом и чудовищной скоростью реакции.
Мелания тихонько накинула на себя полог Тьмы и начала двигаться на цыпочках к своей жертве, обходя по кругу Огненную Боль.
И, о чудо, Амадея ее и впрямь не замечала, поглаживая черную рану у себя на груди.
Сердце некромантки оглушительно билось. Ей оставалось преодолеть всего несколько шагов, а затем использовать свой единственный шанс…
Однако в этот момент Амадея вдруг подняла голову и посмотрела… нет, не на нее. На Элиаса, что замер на краю воронки, внутри которой уже плескалось невероятно много чавкающей, вибрирующей Тьмы. Анджей на другом ее конце тяжело дышал, зажимая рану в том месте, где прежде была его правая рука. Из плеча лилась кровь, и клубами вверх поднималась темная магия, безуспешно пытавшаяся залечить повреждение.
А в следующий миг Амадея вдруг встала на колени и, размахнувшись, с ядовитой улыбкой послала поток Тьмы в спину Элиаса.
Мелания ничего не успела сделать. Широко распахнутыми глазами она наблюдала, как сумеречная магия в полете превращается в острый шип, а затем темным лезвием входит в тело ее вампира. Побелев от ужаса, некромантка преодолела последние несколько шагов и выкрикнула:
— Nygharte uter, nygharte ill, nygharte jarte, erheraiesh![22] — активируя заклятие «создание нежити», ударила им прямо в зияющую рану Амадеи, заставив ее изогнуться от неожиданности. А следующим движением Мелания впечатала в то же самое место «черный огонь мертвецов».
Аура смерти Огненной Боли была разрушена, и это последнее заклинание, убивающее даже самых сильных мертвецов, беспрепятственно проникло в ее грудную клетку. Амадея истошно закричала, распахнув руки в стороны, а из ее глаз и открытого рта хлынуло пламя цвета ночи.
Она сгорала заживо. И это было настолько же страшно, насколько и невероятно. Мелания до последнего боялась, что такую сильную, как темные боги, древнюю вампиршу не возьмет даже «черный огонь мертвецов».
Но, похоже, беспокойство было напрасным.
Однако в этот момент Мелания смотрела не на нее. Некромантку не волновало, насколько эпично умирает древняя, какую сильную боль она испытывает и как быстро ее тело пожирает пламя цвета обсидиана. Она глядела лишь на Элиаса, который удивленно застыл, рассматривая шип, что прошел сквозь него и растворился в воздухе, словно его и не было. Однако в следующий миг вампир повернулся, взглянув в сторону некромантки удивленным и немного виноватым взглядом, который Мелания никак не могла расшифровать. А затем начал заваливаться назад, падая в черную пропасть воронки и погружаясь с головой в пугающие черные волны Тьмы.