Трой остановился у старого кирпичного дома – на несколько квартир. Все мои друзья жили в отдельных домах, перед которыми, как правило, был дворик, огороженный белым заборчиком. У этого здания тоже была ограда – из ржавой, местами дырявой сетки, а на месте ворот зияла пустота. Во дворике виднелись качели – грязные и ржавые.
– Где мы?
– У меня, – сказал Трой, вылезая из машины. – Не могу же я тебя привезти домой в таком виде.
Хотелось верить, что он имеет в виду ожог на руке, но, скорее всего, речь шла о моем опухшем от слез лице. Я последовала за ним в дом. Чтобы открыть дверь в подъезд, ему даже не понадобился ключ.
Мы шли по узкому, затхлому коридору. Где-то надрывался ведущий телевизионного ток-шоу. Доносился плач ребенка. Я поднималась за Троем по деревянной лестнице и крепко держалась за перила, если вдруг подо мной провалятся ветхие ступеньки.
Трой открыл ключом одну из дверей на втором этаже, сбросил ботинки на пороге и отошел в сторону – в закуток, который, видимо, служил кухней, – оперся о столешницу.
Я застыла на пороге – не внутри и не снаружи. Справа стоял коричневый диванчик, отделенный от небольшого телевизора журнальным столиком из крашеной фанеры. Слева была кухня – кусок столешницы между плитой и холодильником. А впереди, за распахнутой дверью, виднелась незастеленная кровать.
– Ты живешь здесь? Один?
– Эй… – Трой нерешительно шагнул ко мне. – Я не обижу тебя. Зайди и закрой дверь. Я обработаю ожог и отвезу тебя домой.
Я вздрогнула на слове «ожог». Ведь там, в доме, остался старик, которому досталось гораздо больше, чем мне…
– Ты можешь мне доверять, – произнес Трой, делая шаг в мою сторону.
– Я не знаю тебя.
– Узнаешь. – В другой ситуации эти слова прозвучали бы как угроза, но в моем случае – родители мне не верят, Деккер меня отверг – они показались обещанием. Я шагнула внутрь и закрыла дверь.
– Давай посмотрим, что с рукой, – сказал Трой.
Я протянула ему правую руку, раскрыла ладонь: красно-фиолетовая рана, пульсирующая болью. Трой заключил мою ладонь в свои, кончиками больших пальцев провел по краю ожога.
– Вторая степень. И то не сильно. Все будет хорошо. Тебе пришлось пройти через вещи похуже.
Он отпустил меня, подошел к раковине, открыл кран и заткнул пробкой слив. Вода набиралась.
– Опусти руку в воду и подержи немного. – Пока я выполняла его указание, он возился на кухне. – Хочешь пить? А есть?
Я помотала головой. Но он все равно достал из холодильника газировку и щелкнул крышкой. Я взяла банку здоровой рукой.
– Давай сюда пальто. Ты вся пропахла дымом.