– Сколько ему лет, Дилани?
– Кому?
– Трою. Он же сказал, что работает. Только сейчас поняла. Ты знаешь, сколько ему лет?
– Девятнадцать.
Мама смотрела подозрительно.
– А с кем он живет?
– Не знаю.
Я уставилась в окно. Если мама узнает, что Трой живет один, то встречаться с ним я смогу только под ее присмотром. И должна буду отчитываться, куда я еду, если захочу взять машину. И потеряю возможность общаться с единственным человеком, который понимает, что со мной творится. Дверка клетки захлопнется. Руки привяжут к кровати, накачают меня снотворным и будут держать в плену.
– Ты не хочешь со мной ни о чем поговорить? – спросила мама низким голосом.
– О боже!
Отец вздохнул. Мама выпрямилась на сиденье.
– Ну хорошо, извините, что я озвучила то, о чем и так все подумали.
– Он снимает квартиру с кем-то, – сказала я настолько тихо, что это и ложью нельзя было считать.
* * *
Я размотала бинт и заклеила ожог широким пластырем.
– Порезалась упаковочной бумагой для подарков, – объяснила я маме, когда она заметила.
Рождественским утром мы открывали у искусственной елки подарки. Мне подарили одежду на размер больше прежнего и новый телефон вместо того, который утонул в озере. Папины родители прислали мне пятьдесят долларов, и теперь я обладала состоянием в пятьдесят три доллара. Мама надела свитер, который я выбрала, и он оказался далеко не так плох. Удивительно, но факт.
Я утащила к себе в комнату подарки и приступила к процессу распаковки. Надо было еще смириться с тем, что одежда, засунутая на дальние полки шкафа, мне больше не подходит. Я доставала вещи, из которых выросла, и бросала в кучу на пол.
Когда в дверь постучали, я как раз оценивала размеры кучи.
– Войдите.
Деккер распахнул дверь, но замер на пороге. Я стояла возле шкафа.
– Счастливого Рождества.
Он пару раз качнулся вперед-назад, осмотрел беспорядок, затем вошел, закрыл дверь. И остался стоять.
– Насчет того вечера…
– Давай не будем, – попросила я.
Ведь я могу сказать что-нибудь глупое, он ляпнет что похуже. А хотелось просто все уладить. Чтобы все было как раньше. Поэтому, опережая его возможный ответ, я заговорила:
– У меня есть кое-что для тебя. Просто идеальный подарок.
Порывшись под кроватью, я выудила сверток. Деккер сел на скомканное покрывало, взял подарок, уставился на упаковочную бумагу.
– Ты пыталась что-то нарисовать?
– Смотри, здесь уже были рождественские ели. И звезды. Как положено на Рождество. А я решила переделать звезды в еврейские звезды, как положено на Хануку.
– В звезды Давида, – заржал Деккер. – Ну, Дилани, даже не знаю, что сказать. Это было не обязательно.