Карсон пару раз моргнул, открыл глаза, поймал мой взгляд.
– Ты ангел? – шепнул он.
– Только сегодня, – ответила я, гладя его по голове, перебирая пальцами кудри. И замерла.
Пальцы. Мои дрожащие пальцы. Я поднесла руку к лицу, вгляделась. И повернулась к Трою. А он все так же стоял у капота своей машины и медленно-медленно качал головой.
У Карсона закатились глаза. Я отпрянула, упала на спину в снег.
Приступ.
– Помоги мне! – заорала я Трою.
Он подбежал, и по лицу я поняла, что он готов помочь. Он хочет быть тем, кто сумеет помочь. Сумеет спасти Карсона.
– Чем тебе помочь, Дилани?
– Не мне! Ему!
Я указала на Карсона, бьющегося в страшных конвульсиях. Он дергался, метался, от этого все глубже зарывался в снег. Вот уже голые руки, голая шея оказались под снегом. Ему холодно. Он замерзнет. Нужны перчатки. И шапка. Одежда промокнет. Он же в джинсах. Нет ничего хуже мокрых джинсов. Он будет злиться, что я вытащила его из теплой машины.
Трой поднял меня и крепко обхватил руками.
– Мы ничего не можем для него сделать. И ты это знаешь.
Он был прав. И оператор из службы спасения сказала то же самое. Нужно оставить его в покое – и все образуется. Если не будет второго приступа. А второй приступ начался. И как мне быть? Сам Карсон говорил, что от судорог не умирают. Да, именно так и сказал. От судорог не умирают.
Второй приступ длился явно больше минуты. Молния куртки Троя впечаталась мне в плечо. Останется след. Две минуты. Трой еще сильнее сжал меня и попытался развернуть так, чтобы я не видела происходящего с Карсоном. Но я продолжала смотреть. Три минуты. И вдруг Карсон замер. Замер, весь вымазанный грязью, слякотью, мерзостью…
– Вот и все… – шепнул Трой.
Я вырвалась из его рук и бросилась к Карсону, рухнула рядом на колени. Он лежал неподвижно. Слишком неподвижно. С протяжным стоном я перевернула его на спину. Боже мой, куда, куда ставить руки? Я водила ладонями по груди, пытаясь вспомнить, на какое именно место грудной клетки нас учили давить на занятиях по медицине. Да какая разница! Поставив ладони куда-то в центр грудной клетки, я надавила. И еще раз надавила. Беззвучно отсчитывала надавливания.
– Дилани, остановись! Он мертв.
Я замотала головой, закрыла глаза и теперь считала вслух. Трой ошибся. От судорог не умирают.
– Дилани! Дилани! Сосредоточься. Ощути это. Ты уже все поняла!
Нет! Не поняла! Не ощутила! Потому что от судорог не умирают.
Я запрокинула голову Карсона на сорок пять градусов и приложила свои губы к его. Я с силой вдыхала воздух ему в рот, смотрела, как поднимается и опускается грудная клетка. Представляла, как кислород заполняет его легкие, как мои руки прокачивают его кровь к органам, поддерживая в нем жизнь.