— Ляг и отдохни, — сказала она.
Линда легла. Акушерка погладила ее по щеке. Я встал у окна. Ни одной машины на улице. Свет фонарей был белым от снега. В комнате стояла тишина. Я обернулся.
Линда словно уснула.
Акушерка улыбнулась мне.
Линда застонала. Акушерка взяла ее за руку, и Линда приподнялась. Взгляд у нее был черный, как лес ночью.
— Ну, давай, — сказала акушерка.
Что-то новое началось, что-то изменилось, я не понял, что именно, но встал у Линды за спиной и снова стал массировать. Схватка шла и шла, Линда схватила маску и жадно вдыхала газ, но он, похоже, не помогал, протяжный вопль вырвался из нее и не кончался, не кончался.
Но все же наступила пауза. Линда выдохнула. Акушерка вытерла ей лицо от пота и похвалила, сказала, что молодец.
— Хочешь потрогать его? — спросила она.
Линда посмотрела на нее и медленно кивнула. Встала на колени. Акушерка взяла ее руку и подтолкнула ее куда-то Линде между ног.
— Это головка. Чувствуешь?
— Да! — сказала Линда.
— Держи руку там, пока тужишься. Можешь?
— Да! — сказала Линда.
— Иди сюда, — позвала акушерка и вывела Линду на середину комнаты. — Вставай вот здесь.
Практикантка подвинула табурет, все время стоявший у стены. Линда опустилась на колени. Я встал сзади, хотя что-то подсказывало мне, что массаж сейчас уже погоды не делал.
Она кричала во всю мощь легких, было задействовано все тело, но руку она держала на макушке малыша.
— Головка родилась, — сказала акушерка. — Еще разок. Тужься!
— Головка родилась?! — сказала Линда. — Ты ведь так сказала?
— Да. Тужься!
Рык, как будто бы не из здешнего мира, вырвался из Линды.
— Хочешь его принять? — спросила меня акушерка и посмотрела на меня.
— Да, — сказал я.
— Тогда подойди и встань вот тут, — сказала она.
Я обошел табуретку и встал перед Линдой. Она смотрела на меня, не видя меня.
— Еще разок. Давай, девочка моя, давай!
Глаза у меня были полны слез.
Ребенок выскользнул из нее как тюлененок, прямо мне в руки.
— ООООООООООООО! — закричал я. — ООООООООООООО!
Тельце маленькое, горячее и скользкое, оно едва не выскользнуло у меня из рук, но практикантка пришла на помощь.
— Она родилась? — спросила Линда. — Родилась?
— Да, — сказал я и поднял повыше к ней маленькое тельце, и она приложила малышку к груди, а я зарыдал от радости, и Линда впервые за несколько часов посмотрела на меня и улыбнулась.
— Кто у нас? — спросил я.
— Девочка, Карл Уве. У нас девочка, — сказала она.
У девочки были черные волосы, они липли к ее голове. Она плакала, я никогда еще не слышал такого звука, это был голос моей собственной дочери, я находился в сердце мироздания, никогда еще я так себя не чувствовал, и вот я в сердце мира, мы все там, в сердце мира. Вокруг нас было тихо, вокруг нас было темно, но внутри, где были мы, акушерка, практикантка, Линда, я и крошечный ребенок, там сиял свет.